А ведь граффити было не единственным, чем увлекалась тогда ребятня. На период начала 2000-х годов приходился телефонный бум: мало-помалу особо продвинутые люди стали обзаводится мобильниками и находили это весьма респектабельным и удобным. Иногда, конечно, какие-никакие трубки перепадали счастливчикам-детям, что тут же устраивали соревнования друг с другом по характеристике и ценности своих завидных приобретений. А вам когда-нибудь случалось хвастаться камерой в один и три мегапикселя? Если да, то вы, конечно, знаете, что значит быть известным и обожаемым. А также вам известно, что такое ИК-порт и что шестьдесят четыре полифонии – это уже MP3. Телефоны становились совершенней, функциональней и миниатюрней. Люди со всех уголков планеты начали обмениваться информацией, что в конечном счете просочилась и в общежитие. Несмотря на то что к тому времени «железный занавес» давно рухнул, был наскоро скручен и аккуратно унесен за кулисы, по телевизору всего подряд не показывали, особо того, что могло заинтересовать подрастающее поколение. Вот тут-то и приходилось лезть в карман за своей электронной драгоценностью, или девайсом. Теперь общежитским межэтажным пространством, в большинстве своем принадлежащем русскоязычному населению, вдруг овладели незнакомые наречия с необыкновенными интонациями. В моду входили широкие джинсы, в простонародье «трубы», и всякого рода спортивные причиндалы вроде напульсников и кроссовок. Следом за любителями зарубежной музыки появлялись и те, кто научились здорово под нее танцевать. Впрочем, только лестничными площадками здесь дело уже не обходилось. Конечно, последствия у этого слепого увлечения зародившейся где-то вдали уличной культуры были крайне неоднозначные: с одной стороны, поклонники сильно расширили свой кругозор, становясь лучшими в потоке нового культурного веяния, а с другой стороны, они познали обратную сторону медали, связанную с дурными пристрастиями. Одним из которых, например, стали наркотики

Подойдя к лифту, Гуес нажал кнопку, и вскоре перед ним, взвыв, раскрылись металлические дверцы. А он еще помнил их деревянными с резиновыми шнурами. Если вы готовы задержать дыхание секунд на десять (примерно столько времени хватало спустится на лифте с девятого на первый этаж), то можете поехать с Гуесом. В противном случае, вам придется не дышать минуты полторы, чтобы сойти пешком. На лифтовых стенках, казалось, чистого места не найти: разноцветные надписи перечеркивали друг друга и вторгались в границы посторонних изображений, напоминая черновик сумасшедшего. Подсветка, защищенная закоптившейся решеткой, померкла, а такие кнопки на панели управления, как «помощь» и «стоп», необратимо впали.

На первом этаже Гуес встретил знакомого, но сделал вид, что не узнал его, глядя себе под ноги. Сейчас ему ни с кем не хотелось разговаривать. Судя по всему, знакомому тоже. Соскочив с крыльца, Гуес направился ближайшей дорогой к универсаму. Жесткий рассыпчатый снег забивался ему под джинсы и утрамбовывался в задниках, а лицо нескончаемое щипало. Накануне весь вечер свирепствовала метель, словно марлей накрыв общежитие, и непроизвольно возникали дикие мысли, что до оттепели общежитие не покинет ни одна живая душа.

Проходя тенью мимо последнего подъезда соседней пятиэтажки, Гуес заметил двух парней, беседующих под козырьком крыльца. Один из них, в шортах, пуховике и сланцах, чуть ли не стокилограммовый, хихикал подобно рехнувшемуся клоуну из фильма ужасов.

А, знакомые лица. Два малолетних идиота. Нет на свете существа более глупого и уязвимого, чем подражающий молокосос, мнящий себя пупом земли. Инстинкт самосохранения выключен, а рубильник вырван к чертовой матери. Смолят и жрут днями напролет. Такие приходят к барыге за чем-нибудь «поубойней», а им дают таблетки анальгина. Те и рады-радехоньки. Экстези! Экстези! Уссывются себе на дому, что такие дебилы и деньги на ветер выбросили. В мамкин настенный ковер ныряют, узрев в нем явление зрительных образов из компьютерных медиапроигрывателей. Можно назвать это обратным эффектом Плацебо