Проклятый морем Александр Беляков

© Александр Беляков, 2023

ISBN 978-5-0059-6444-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Воин стоял на берегу бурного северного моря. Злой, пронизывающий ветер трепал его светлые кудри. Пенные волны, поднимаясь высоко в небо, яростно бились о серые мрачные скалы. Взметались соленые брызги воды. Но он не отступал, не закрывался от беснующейся стихии плащом.

Жадно вдыхая воздух, пахнущий солью, воин подставлял лицо морскому ветру, чувствуя духовное единение с этими серыми камнями, суровыми свинцовыми тучами, которые плыли у него над головой, с волнами и бурей.

Викинг, высоко подняв над головой меч, славил одноглазого Одина, бога, повелевающего громами. И в это самое время над головой воина, высоко-высоко в небе проезжал Тор на своей могучей колеснице.

***

– Ну что ж, ― произнес Гарри Мейер, режиссер фильма, просматривая только что отснятые и наспех смонтированные кадры, ― не так уж и плохо все получилось.

Нужную погоду ждали целую неделю. Арвид Андерсен, шведский актер, игравший викинга, противостоявшего разбушевавшейся стихии, жадно глотал горячий кофе. Режиссер подсел к нему и, закурив, с улыбкой произнес:

– Не бойся, Арви, переснимать не будем.

– Я на это очень надеюсь, ― ответил тот, ― в противном случае я схвачу воспаление легких.

– Зато какой кадр получился!

– Было бы неплохо внести в контракт надбавку за вредные условия труда, ― произнес угрюмо швед, ― две или три тысячи долларов меня вполне устроят.

На короткое время его льдисто-голубые глаза встретились с карими глазами режиссера. И в тех, и в других явно читалось осуждение.

– Вы, скандинавы, очень практичный народ. Но я ожидал, что идея сыграть возможных предков вызовет в твоем суровом северном сердце больший отклик, ― пробурчал Мейер. Но Андерсен слишком устал, замерз и потому был скуп на эмоции.

– А попробуйте сами простоять три часа на берегу сурового северного моря. Я посмотрю, сколько останется огня в вашем собственном сердце.

Мейер поморщился. Швед прекрасно знал, что другого актера на эту роль ему не найти, а если и найдется такой чудак, то запросит вдвое больше Андерсена.

– А может, и впрямь стоит поискать кого-нибудь другого? ― нарочито равнодушно поинтересовался режиссер.

– Попробуйте, ― точно так же равнодушно откликнулся Андерсен. ― С такой оплатой за час вам стоит начать со студентов театральных училищ.

Некоторое время они сидели молча. Сигарета постепенно догорела.

– Ладно, не будем спорить, ― первым сдался Мейер, ― ты сегодня прекрасно поработал. Следующие съемки с твоим участием будут где-то через неделю, возможно, через две. Поэтому можешь съездить домой или еще куда-нибудь, отдохнуть. А над твоим предложением я подумаю.

Мейер хлопнул актера по плечу. Однако Андерсен прекрасно знал цену этим похлопываниям. Это означало, что никакой надбавки не предвидится. Швед глубоко вздохнул и начал собираться.

***

Съемки батальных сцен «Скандинавской саги» затянулись. Мейер, бывший одновременно и сценаристом, и режиссером, откровенно скучал. Средства, выделенные на съемку картины, стремительно таяли, а отснять пока что не удавалось и половины запланированного материала.

Через две недели приехал Арвид Андерсен. Он провел этот кратковременный отпуск с семьей, и, похоже, отдых пошел ему на пользу – он тут же с головой нырнул в работу, и в его движениях, жестах появилось вдохновение. Теперь он не просто играл роль, а проживал жизнь викинга на съемочной площадке.

Глядя на это, Мейер решил отложить съемки батальных сцен, сосредоточившись на эпизодах с участием Андерсена.

А тот творил на съемочной площадке настоящие чудеса, бесконечно импровизировал, и Мейер, понимая, что картине подобные эксперименты идут лишь на пользу, не мешал ему. После каждого удачного дубля он даже аплодировал, а однажды специально заказал для Андерсена целый ящик хорошего пива, за что тот был несказанно благодарен. Постепенно отношения актера и режиссера, прежде сухие и рабочие, потеплели, и даже стали почти дружескими.

Фильм был почти готов – оставалось доснять всего несколько сцен. Но у судьбы оказался собственный сценарий. И в нем она двумя резкими росчерками ставила крест на всей работе Гарри Мейера.

В тот роковой день они снимали эпизод на утесе, когда Андерсен, поскользнувшись на мокрых соленых камнях, на глазах у всей съемочной группы сорвался вниз, на острые скалы. Никто не успел среагировать. Все произошло слишком быстро – мгновение назад светловолосый швед еще стоял на каменном выступе, а спустя секунду он уже лежал с разбитой головой у подножия скалы.

Оператор, охваченный ужасом, не сразу вспомнил, что камера до сих пор работает, и машинально продолжал снимать все происходящее – и падение, и смерть, и режиссера, истерично кричащего «Выключите ее, выключите!».

По сценарию конец фильма был счастливым. Но ни о каком счастье теперь не было и речи.

Мейер не успел особенно сдружиться с Арвидом, но все же съездил в Гетеборг на похороны. Жена погибшего актера не сказала ему ни слова, но смотрела так, как будто это он был убийцей ее мужа. Ей хотелось кого-то обвинить. Она не верила, что все это – просто нелепая случайность. Ей хотелось, чтобы кто-то был виновен. Чтобы кто-то взял на себя ответственность. Чтобы нашелся кто-то, кто не подумал, не предусмотрел. Но для того, чтобы предусмотреть чужую судьбу, надо стать провидцем. Провидцем Гарри Мейер не был.

Он возвратился домой совершенно разбитым и несколько дней пролежал в постели. И даже телефон отключил, чтобы его не беспокоили. Он знал, что не виновен, не всесилен, но в глубине души все равно чувствовал себя убийцей. Совесть не желала умолкать. Совесть шептала, что он мог бы сделать иначе вот здесь, продумать вот тут, а на тот злосчастный уступ не выходить вовсе?

Но разве мог он снимать эти сцены в павильоне на фоне декораций? Нет, не мог. Ему нужен был ветер. Настоящий. И море. Тоже настоящее, злое, холодное, соленое.

Постепенно Мейер пришел в себя. Фильм, его детище, следовало закончить любой ценой. Найти нового актера, доснять финал, отыскать дополнительный бюджет…

Спустя несколько дней мучительных раздумий Мейер позвонил Хиггинсу, оператору, стоявшему за камерой в тот роковой день.

– Хью, у тебя остались те кадры, которые ты снимал после смерти Андерсена?

– Да, ― ответил тот после паузы. ― Но материал совсем сырой.

– Мне нужно их посмотреть, ― произнес Мейер и положил трубку.

Через три дня уже они сидели в полутемном зале и снова и снова пересматривали эти жуткие кадры. И Мейер ловил себя на мысли, что они прекрасно вписываются в фильм. Этому сценарию не требовался счастливый конец ― его и впихнули-то туда в угоду продюсерам. Но раз сама судьба вмешалась в сюжет ― кто такой Мейер, чтобы спорить с ней?

– Что мы будем делать, Гарри? ― нарушил затянувшееся молчание Хиггинс.

– Что делать? ― переспросил тот задумчиво, а затем повернулся и взглянул на него в упор. ― Мы будем доделывать фильм.

Оператор недоуменно покосился на него, ожидая пояснений.

– Мы вставим эти кадры в фильм. Снимем рыдающую жену викинга, смонтируем концовку, и этот фильм будет выглядеть так, и должен был выглядеть с самого начала.

– Но в сценарии…

– …этого нет и не могло быть. Я знаю. Я сожалею, что Арви погиб, но в его гибели нет ничьей вины. Разве мы знаем, что случится с нами завтра? Никто этого не знает. И если завтра я сорвусь с утеса ― а может, врежусь в обочину, попаду под колеса чьей-нибудь машины, отравлюсь дешевым виски, ― я уйду без сожалений об испорченной работе.

В зале повисла тишина.

– Тобой интересовалась полиция, Гарри, ― сообщил Хиггинс как бы между прочим, ― я звонил тебе несколько раз, но тебя, видимо, не было дома.

Он снова замолк, а затем неожиданно поинтересовался:

– Как на это все отреагировала твоя жена?

– Она уехала к сестре и ни о чем еще не знает.

– Это хорошо, ― отозвался оператор.

Но думал он совершенно о другом. Может быть, о том, что если полиция всерьез возьмется за это дело, а она обязательно возьмется, то стоит ждать новых неприятностей.

Ждать не пришлось ― стоило Хиггинсу подумать об этом, как на фоне экрана, как мстительный призрак из дешевого фильма ужасов, возник темный силуэт, высокий и широкоплечий. Мейер вздрогнул – ему, погруженному в свои мысли, и впрямь на мгновение показалось, что это Андерсен вернулся, чтобы высказаться по поводу невыплаченного гонорара.

– Я из полиции, ― сообщил «призрак», ― мне сказали, что здесь я могу найти режиссера Гарольда Мейера.

Гарри поднялся с уютного кресла и подошел к блюстителю порядка.

– Вы его нашли, сэр. С кем имею честь беседовать?

– Мик Слэйд, следователь по особо важным преступлениям.

Мейеру стало не по себе. Этот холодный и бездушный полицейский выглядел так, словно собирался во что бы то ни стало доказать его вину. Впрочем, как можно доказать то, чего нет? Эта мысль слегка успокаивала.

– Я здесь из-за смерти актера, произошедшей во время съемок вашего фильма.

– Арвид Андерсен, ― подсказал Гарри.

– Он самый. Я хотел бы узнать подробности его смерти из, так сказать, первых рук.

Мейер развел руками, как бы показывая, что никаких подробностей в них нет.

– Случайность. Такое бывает, когда актер не пользуется услугами каскадера.