Однако я понял, куда я хочу попасть. Я стремился туда, не отдавая отчет в своих действиях, и был уже на месте.

Я набрал номер Миланы.

– Алло… – робко ответила она, я немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Привет.

Неужели она думала, что я не позвоню? Я в жизни не был заинтересован в ком-то так сильно. И дело даже не в том, что она единственная, кого я знаю, но не помню. А дело в том, что… Нет. Не время для признаний. Хотя на языке оно вертелось, готовясь сорваться в любой момент.

– Дэн… – Мила не удержала ровный голос и всхлипнула.

– Это же всего навсего я. Прекрати реветь, прошу! – я постарался сделать голос как можно соблазнительнее, хотя убей не знаю, чем он отличается от обычного. -Сколько тебе нужно времени, чтобы быть ярче солнца?

Я добился своего и в трубке раздался мелодичный смех.

– А почему ярче солнца?

– Луну и звезды ты уже затмила. – Я не кривил душой. В трубке воцарилось молчание, а я ждал, потихоньку теряя терпение: так сильно я хотел ее увидеть. Про другие желания я не вспоминал. Я просто хотел увидеть ее и услышать ее голос.

– Двадцать минут? – это прозвучало как вопрос.

– Полчаса. – Великодушно разрешил я.

За пятнадцать минут я объехал все цветочные салоны, пока не нашел то, что искал: белоснежную розу на длинном стебле, источающую неповторимый аромат цветка высшего сорта.

Наверное, я смотрелся весьма странно, восседая на капоте «Порше» с розой, но мне было в высшей степени безразлично, даже если проезжающие на пляж туристы и местный бомонд выразительно крутили пальцем у виска.

Я стоял у парадного входа двухэтажного особняка и ждал Милану. Я уже знал, что купил ей этот дом, но не помнил этого. Мне нестерпимо захотелось увести ее к себе, но тогда ей пришлось бы общаться с Лили и Роном, а общение с моим «любимым» родственником всегда казалось мне подвигом.

Я опешил. Я никогда в своей жизни не видел ничего более совершенного и прекрасного, чем Милана в коктейльном платье и волосами цвета зимнего ночного неба. Как и на небе, сияли звезды – ее глаза. Черный атлас оттенял ее белоснежную кожу, и казалось, свет искрился, отражаясь от ее волос.

Перед глазами возникло видение: Даная, ожидающая своего повелителя Зевса – Милана, не менее прекрасная, в ожидании любви. Она казалась спящей, но трепет ее тела, ее отклик на прикосновения рассеивали эту иллюзию. Мои пальцы очерчивали ее совершенные формы. Я обводил пальцами ее губы, скулы, шею, плечи, грудь. Рука спускалась все ниже, пока не коснуласьсамого сокровенного тайника ее тела. Ее губы слегка приоткрылись, выпуская на волю вздох удовлетворенной страсти, удовлетворенной, но еще жаждущей. Я приподнялся на локте, с нескрываемой нежностью взирая на нее, и прошептал что-то.

Мне хватило вдоха, чтобы вернуться обратно. Я шагнул к ней, и она, смущенная, приняла цветок.

Я мог бы простоять так еще немного, но Мила отступила на полшага, высматривая что-то, чего ожидала.

– Я ошибался. – Мой голос был хриплым от потрясения. – Ты не ярче солнца. Ты новая Вселенная.

Она рассмеялась, и мы поехали в самый шикарный из ресторанов «КейЛа». Я намеревался провести романтический вечер, впрочем, ужин предполагался только для Милы.

Как обычно, у нее в отношении моей диеты были свои планы.

Ее волосы в беспорядке лежали на подушке, навевая непристойные мысли. Но я хотел в точности знать, что именно говорил ей тогда.

Мои пальцы заново открывали знакомые, но не менее загадочные уголки моей Данаи. Так же как тогда, я прошелся по всем изгибам трепещущего тела, и так же как тогда, понимание пришло в обход мысли. Я склонился над ней, ловя ее вдох своими губами. Я узнал, что сказал тогда. Но тогда это было утверждение, сейчас эти слова звучали в моей голове как вопрос. Наверное, слишком много оставалось вопросов, но ответ на самый главный из них я узнал.