Она сжала кулаки под одеялом, ногти впились в ладони. Сон пришёл под утро, тяжёлый, тревожный, полный шорохов и неясных теней. А дневник лежал на тумбочке, чёрный и неподвижный, но его тепло – или холод? – витало в комнате, как обещание.

Глава 4: Нити удачи

Утро ворвалось к Ане резко, как удар в грудь. Она подскочила на кровати, задыхаясь, сердце колотилось, отдаваясь в висках. Одеяло скомкалось у ног, простыня прилипла к спине, влажной от пота. Сон был тревожным – смутные тени, шорохи, чей-то голос, звавший её по имени, но детали ускользали, как дым. Комната тонула в сером полумраке, за окном ещё не рассвело, только слабый свет фонарей пробивался сквозь занавески, рисуя полосы на полу. Аня провела рукой по лицу, пальцы дрожали, холодили кожу.

Её взгляд метнулся к дневнику. Он лежал на тумбочке, закрытый, чёрная обложка тускло блестела в тени. Таким же, как вчера, но теперь он казался ближе – или это её воображение? «Завтра утром ты увидишь», – вспыхнула строчка, написанная чужим почерком. Аня сглотнула, горло пересохло. Она смотрела на него, ожидая… чего? Движения? Звука? Но он молчал, как обычная книга. «Глупости», – пробормотала она, голос хрипел спросонья. Это просто старая тетрадь, чья-то шутка. Или не её тетрадь вовсе.

Она встала, босые ноги коснулись холодного пола, и прошла в кухню, напевая мелодию, чтобы прогнать тревогу. Тишина дома давила, только ветер гудел за окнами. Аня включила чайник, его шипение разрезало молчание, и прислонилась к столешнице, глубоко вдохнув. Взгляд скользнул к входной двери – тяжёлой, деревянной, с облупившейся краской. И тут всё внутри сжалось. На пороге лежал свёрток.

Крафтовая бумага, мятая, перевязанная грубой верёвкой, узел небрежный, но крепкий. Он лежал на потёртом коврике, где вчера ничего не было – она проверяла замок перед сном, точно помнила. Аня замерла, дыхание сбилось. Кто это оставил? Ночью? Она не слышала шагов, звонка, ничего. Медленно, словно боясь спугнуть тишину, она подошла ближе. Свёрток был небольшим, размером с книгу. Аня наклонилась, протянула дрожащую руку. Бумага была шершавой, прохладной. Она подняла его, ощутив слабый вес – внутри что-то плотное, но лёгкое.

На кухонном столе она развязала узел – верёвка поддалась легко, будто ждала её. Бумага зашуршала, и внутри лежало кольцо. Изящное, из розового золота, с тонким переплетением узоров – руны или письмена, выгравированные так тонко, что казались живыми. Аня взяла его, крутя в руках. Металл был холодным, гладким, приятно ложился на пальцы. «Что это?» – шепнула она, голос утонул в тишине. Знак? Подарок? Но от кого?

Телефон пискнул, резкий звук разрезал воздух. Аня вздрогнула, чуть не выронив кольцо, и вытащила мобильник из кармана халата. Сообщение от неизвестного номера: «Это только начало». Три слова, без подписи. Она сглотнула, взгляд метнулся к кольцу. Оно поблёскивало в свете лампы, красивое, завораживающее. Ей захотелось его надеть.

Аня покрутила его в руках, чувствуя холод металла. Это безумие – надевать чужую вещь, принесённую неизвестно кем. А вдруг это не ей? Вдруг другая Анна, та, из дневника, ждала этот знак? Но любопытство победило. Она надела кольцо на безымянный палец правой руки. Металл коснулся кожи, и лёгкая дрожь пробежала по телу – от пальца к груди, к голове, как слабый разряд. Кольцо село идеально, обняло палец, как вторая кожа.

Она посмотрела на руку – ничего не изменилось. Просто кольцо. Совпадение. Аня фыркнула, отгоняя тревогу, и вернулась к завтраку. Чайник закипел, она налила воду в кружку, бросила пакетик чая. Но тепло от кольца – слабое, едва уловимое – осталось.