Да и невест по нему много с ума сходило. Оно и понятно: завидный парень, не какой-то жених-волколак, которого и не видали никогда воочию, а самый что ни на есть – живой, свояк, улыбчивый и приветливый. А как он шутил? Эх, ни одна без улыбки не оставалась!

А вот он к невестам ровным был. Болтать – болтал, руками не трогал. Знал, ежели посмеет испортить, в лучшем случае его смерть ожидала. В худшем – волколаки всю его семью под клык бы пустили. Всю – до последнего колена, дабы неповадно было зариться на запретное и чужое.

Потому и был хорошим для всех невест, но равнодушным, окромя меня – мне свою компанию продолжал навязывать. Знал, опасное это занятие, но всё равно знаки внимания оказывал.

– Больной, того не скрываю, – пробурчал, рядом вышагивая, за мной увязавшись. – Слав, а Слав, ну давай вечером погуляем.

– Да ну тебя, – отмахнулась безлико, не принимая всерьёз его подкаты.

Шла между хоромин да раздумывала, как так вышло, что теперь на загон брали девиц более поздних. Раньше и до шестнадцати годков могли забрать, а теперь Альфа озвучил новый срок взросления. Не была против, наоборот порадовалась: было теперь у меня больше времени пожить, собой позаниматься… И конечно, нравилось, что нас теперь не только Вонич тренировал, но и волколак.

Девки все, как одна, скулили и плакали, синяки залечивая, а я… Наверное, меня Рагнар приучил к боли и нагрузкам, но мне не тяжко было. Я рада была занятиям, чувствовала себя счастливой. А потом ещё и подглядывала за тренировками мужчин на ристалище, где они то рукопашный бой отрабатывали, то мечом махали, то с ножом управлялись. И я очень хотела научиться, как они, аж руки чесались.

Супротив Зверя, ясное дело, не устоять, но ежели враг какой покусится, вдруг смогла бы дать отпор!

– Люба ты мне, сколько можно о том твердить? – прошептал за спиной Иржич. Мы уже ко двору жилому невест подходили. – Неужто не видно?

– Неа.

– Ежели б не так было, давно бы о твоих прогулках по лесу растрезвонил, – опять завёл старую песню.

Было дело, пару лет назад Иржич меня застукал бегущей с поляны. Псиной я тогда пропахла жутко. И конечно, на парня налетела, когда он специально выскочил из-за дерева, чтобы меня остановить. Дураком не был, потому и смекнул, что я не потерялась в дремучем лесу, сколько бы ни отнекивалась и ни уверяла в обратном. Упрямо заявил, что всё знает, и, ежели я с ним не встречусь, отцу о моих похождениях расскажет.

В тот вечер на свой страх и риск не пришла… Он умолчал. Уже это делало ему честь, хотя Иржич продолжал о том напоминать с завидным постоянством. Так что, каким бы он ни был гадом и бабником, уважение у меня вызывал. Не болтун! И упрямец…

Я остановились подле забора, в котором давно уж лаз сделала, расшатав один зубец.

– С чего вдруг? – не желала вступать в долгую беседу, но уж больно парень с чувством о сердечном сказал.

– Да кто ж это сердце ведает? – досадовал парень, и его душевные метания чётко отразились на красивом лице.

Ого, и впрямь не ведал.

– Так ты гони метлой свои чувства, – потешалась без улыбки. – Знаешь ведь, нет будущего у меня. А ежели свяжешься со мной, и у тебя…

Иржич глянул на меня осуждающе, но ближе подступил. В глазах надежда полыхнула. Его руки робко легли на мои плечи, словно дозволяла то, но других нежностей не допустила – быстро в лаз юркнула да на территории жилых хоромин для невест оказалась.

Юбку оправила, огляделась мрачно. Не было место домом родным, не было даже приятным. Чужим и холодным. Тяжко мне тут. Девчонки разные были: хорошие и злобные, милые и вредные, покладистые и задиристые…