– Я сделал так, что тебе дали время, – грозно навис.

Постаралась сбросить его лапищу, да не тут-то было. Жалкая попытка ни к чему не привела: меня точно стопудовой наковальней придавило.

– Пусти, – попросила униженно, продолжая сражаться с его давлением и подкрадывающейся темноте обморока.

– Видать зря, – фыркнул брезгливо, давая свободу.

Перед глазами назойливо порхали вереницей звёздочки, а когда оклемалась, мне почему-то хорошо стало. Будто вокруг мрак непроглядный был и вдруг рассеялся, и свет окутал, теплом согревая.

– То есть… не хотел убивать? – не в силах встать, всё так же лёжа, поймала на прицел глаз Зверя.

– В этот раз – нет! – как всегда холодом облил ненавистный волколак. А во мне негодование клокотало: и почему он такой чёрствый? Неужто настолько всё равно, что со мной станется? Тогда зачем он со мной вошкался?

– С дозой чуток переборщил, – сообщил ровно Рагнар, словно о незначительном промахе говорил. Сел поодаль, смотрел безлико:

– Но зато желаемого добились.

– Спасал что ли? – не поверила своим ушам.

– Спасать? – хищно блеснули его чёрные, как ночь, глаза. – Нет, – показалось, что хотел посмеяться нелепому предположению, но еле сдержался. – Время. Только время для тебя выбил, – отрезал Рагнар.

На том мой запал мстить Зверю окончательно утих.

Зверь! Что взять со Зверя?

– Ты сын его? – язык мой – враг мой, но эта мысль всё последнее время крепла наравне с той, что лютый Зверь меня убить хотел.

Рагнар хвостом по землице нервно вильнул, ушами шевельнул. Уж по тому, как затянулось молчание, стало понятно, вопрос ему не по нраву пришёлся.

– А тебе что с того? – недовольством окатил Его взгляд смертельно пугал.

– Сказывали девки, что сын Альфы меня загонять будет, – призналась тихо, пристально на друга своего мохнатого глядя. Страшилась ответа, но ждала, дыхание затаив и с дрожью в теле.

– Много треплетесь, – рыкнул коротко Рагнар. – Лучше бы…

– Так да или нет? – села порывисто. Зверь умолк ненадолго, а потом посмеиваться стал:

– Даже если его сын, – неспешно поднялся, переступил с лапы на лапу, – не мечтай обо мне, тощая! Другому ты обещана, – последнее точно ножом мне по сердцу резануло.

Хотела уточнить кому, да Зверь прочь сорвался.

Горечь затопила и уста, и душу.

Уж лучше бы ЕМУ!

Не знаю почему, но мысль, что Рагнар – мой жених, казалась тёплой и утешающей. Настолько, что и умирать было бы не страшно. Под ним! Таким могучим, красивым, бравым хлопцем, коим его запомнила, когда он с Альфой на смотрины прибыл, коего на полянке нашей, на камне, увидала. Тому, по кому моё сердечко уж давно билось, а с недавних пор только «Мой» яростно отколачивало! Мой… Да НЕ МОЙ, оказалось…

Сглотнула сухим горлом да за волколаком побежала.

Так ещё время прошло…

И до того привыкла я к другу своему мохнатому, что уж не верила в его кровожадность. Не был он таковым, даже ежели другие волколаки кровь люду пускали, невест задирали. Скорее уж мягкий, нежный, и не злой вовсе… разве что иногда, и то, как наставник, которого ученик не слышит.

А в остальном – терпеливый, умный, а ещё родной.

Ни с кем я так хорошо себя не чувствовала, как с ним. Даже со свояками, которые мне с каждый годом всё более чужими казались, ежели не считать Иржича. Он вообще стал ко мне слишком внимательным: то проводит до дома, то на тренировках помогает. А то и тяжесть какую помогает до дому донести.

– Ты что, больной? – не выдержала очередного предложения прогуляться.

Ему как двадцать три стукнуло, батька его, Зварич, всё чаще сыну поручать разные дела стал. Явно на своё место готовил, а Иржич хорош всем был: и с оружием умел обращаться, и силой подсобить кому надобно, первый красавец, задира и будущий смотритель резервации. Правда, с невестами не вошкался. А то, что повеса знатный, знала не понаслышке: уж столько девиц по его вине рыдало.