– Были дети, и сколько от стаи осталось? От семьи твоей? – уколола беззлобно, но с явным умыслом.

Странный вопрос… Альфа задумался, порылся в памяти и к удивлению осознал, что от хвостов– то немного осталось. Ежели раньше полчищем несметным, как рекой живой, двигались, покоряя земли, то теперь каждый загривок был на счету. А их ряды настолько стали малочисленными, что почти каждого волколака в лицо знал. Сглотнул удушливо Альфа, а Ясновидица продолжала:

– А молодняка на подходе достаточно?

Опять ушел в свои мысли Роден. Жуткая правда обрушилась, заставив помрачнеть ещё больше. Права жрица. Щенков стало так мало, что и учить– то толком некого. Того глядишь и воевать скоро некому будет.

– Природа не прощает, – кивнула головой дева без сочувствия , просто уверяя в безысходности. – Вы пошатнули мир, она проучила. Женщины теряют плод быстро, ибо утрачивают способность выходить полный срок. В том вы сами виноваты: слишком часто личины меняете, вот плод и не успевает укрепиться, развиться и как итог – погибает.

– А ежели запрещу самкам обороты? – нашёл тотчас вариант Альфа.

– Уже не спасёт это ваш род. За столько времени сущность волколаков поменяться успела настолько, что теперь не сможет воспротивиться Зверь призыву Луны. Хоть запирай, хоть на цепь сажай, хоть приказами завали, Зверь вырвется – дитя не будет. А нет потомства – нет будущего. Племя ваше скоро начнёт грызться по поводу и без повода. Будете уничтожать не только других, но и друг друга... за власть, земли, самок...

– И что нам делать?

– Учиться примирению, учиться делиться...

– Что это значит ?

– Ваше спасение только через людей. Учитесь с ними уживаться...

– Еще чего не хватало! – взрыкнул Роден. – С этими мелкими, жалкими, слабыми существами?!

– В отличие от вас они научились выживать...

Призадумался Альфа. Окинул своих волколаков мрачным взглядом. Сыновей вспомнил и то, как собственноручно их прогонял. И тогда в душу закралось сомнение: а не Ясновидица ли в том виновата?

Дочь хотела погубить. С сыновьями рассорила. Секрета, где найти душу дочери, до сих пор не поведала. О проклятии твердит, не переставая! О, боги!!! Она – и есть проклятие!

Это осенило, когда жрица нарушила брачную церемонию и упала без чувств на первом же шаге. Может, тому виной её знания, а может, уловка женская, но пришлось церемонию отложить.

А ночью проснулся оттого, что жрица стонала на своём ложе. В испарине крутилась, металась... Бормотала невнятно:

– Третья дочь, третья дочь... среди невест искать...

И до того испугался за неё Альфа, что сдернул одеяло, прижал к груди хрупкий обнажённый стан девы. А она как заведённая о третьей дочери и невестах лепетала. Что– то про гон, человеческих самок...

Успокаивал, покачивая, чего не делал ни с одним из своих детей во младенчестве, и что осуждал в сердобольных самках, мол, из– за этого волколаки забудут свою суть, вырастут слабыми нытиками. Страхи и кошмары надобно перебороть самолично. Лишь такие Звери достойны жизни!

Сердце лихорадочно грохотало, дурно ему было.

– Третью дочь ищи, – шептала в беспамятстве Ясновидица.

– Где? – рыкнул нетерпеливо Зверь, встряхнув деву. Она открыла непонимающе чёрные очи. Сморгнула сонливость.

– Где её искать? – повторил глухо Альфа, с жадностью следя за томной девой. Она с мурчанием прижалась крепче, обвила его могучую шею руками и застонала губы в губы:

– Дай мне эмоций ярче – сделай меня своей, – со сладким поцелуем прильнула.

И Зверь зарычал, позабыв, что давал обещание не трогать жрицу. Ответил пылко... А потом швырнул её на простыни мягкие, подрагивая от дикой похоти, что плоть раздирала и вены горячила. Уже отравился запахом и желанием, ощутил тело молодое, податливое и трепещущее. Никогда таких хрупких дев в своих руках не держал, под собой не ощущал. Худенькая, с женственными изгибами. Грудь упругая, а соски так торчали дерзко, что во рту пересохло у Родена. Взглядом скользнул по плоскому животику, по лобку с черной полянкой волос.