Мало-помалу кое-что стало проясняться. Алексей насторожился. Выходит, боярин, за которого принимают его, должен знать боярина Петра Владимировича Чипкова. А тот, разумеется, знает боярина, которого ждет здесь. Напряжение у Алексея росло. Как сыграть роль и не оказаться раскрытым? Одно давало надежду – что год никто никого не видел. А за год много воды утекло. Многое могло измениться. И люди изменились. Неясно только до сих пор, за какого боярина принимают его, под каким именем ему материализоваться. Но не спрашивать же об этом хромого. Однако надо попытаться выведать. Видя, как умно вышла из положения Мария, Алексей изобразил на лице улыбку и последовал ее примеру:

– Так здесь боярин Пётр Владимирович Чипков?

– Я о том уже много раз говорю тебе, боярин Алексей Борисович, – подтвердил хромой.

Ну вот, дождался – услышал имя, под которым предстоит появиться пред очи боярина Петра Владимировича. Хорошо, что оно совпадает с настоящим, – не придется путаться. Отчество, правда, другое, но это уже мелочи. Услышать бы теперь фамилию. И он протянул:

– Хорошо, что он тут.

– С начала тепла, – заметил хромой. – Сменил боярина Слипкова.

– А обо мне откуда ведаешь?

– От боярина Петра Владимировича.

– И что ведаешь?

– Что из ливонского полона возвращаешься вместе с боярыней Марьей Филипповной.

«Ну слава богу, – вздохнул Алексей, тут тоже имя совпало. Не запутаешься». Покосился на жену. Не забыла бы свое новое отчество. Но понял, что та ловила каждое слово и ничего не упускала из внимания. Однако фамилия пока не прозвучала – возможно, боярин Чипков не называл ее, а хромой не знал. Хотя вряд ли это было так. Ведь хромой именно Косого привлек к сопровождению его с женой. По разговору хромого и Косого ясно, что они хорошо знали друг друга, знали, кто чьим холопом был. А следовательно, хромой не мог не знать фамилии боярина, которого ждал Чипков. Странно, что не назвал ее. Впрочем, ничего странного, к слову не пришлось, вот и все. Приостановив движение, хромой подозвал к себе холопа, идущего сзади лошадей, что-то сказал тому, и тот стремглав метнулся ко двору. Большие резные деревянные хоромы с теремами высились то ли среди поляны, то ли среди вырубки. Обнесены бревенчатым заплотом. Холоп мигом просочился туда. Некоторое время там стояла прежняя тишина, а потом вдруг разом из-за заплота понеслись разные голоса, разобрать которые было сложно. Но было ясно, что шум вызван появлением холопа, а скорее всего, информацией, которую тот принес. Распахнулись ворота, и снаружи них выстроились несколько человек в зипунах и кафтанах. Отправленный хромым холоп выбежал вперед и усиленно замахал руками, призывая во двор. Хромой скомандовал тем, что держали лошадей:

– Заснули, что ли? Ведите!

Лошади, фыркая, тронулись вперед. Хромой объявил:

– Боярин Пётр Владимирович приглашает.

– Наконец-то отдохнем! – вырвалось у Марии.

– Покои для вас давно готовы, – объявил хромой и зашагал быстрее, слегка припадая на одну ногу.

Въехав внутрь, услышали, как сзади заскрипели петли ворот. На высоком крыльце увидели статного боярина с густой черной бородой и усами, такими же густыми черными волосами. В богато расшитом зеленом кафтане, шелковых портах, украшенных каменьями мягких сапогах. Он стоял прямо, расставив широко ноги, точно налитая глыба, и смотрел на приехавших испытующе. Холопы помогли Марии и Алексею слезть с лошадей и быстро отвели тех в конюшню. Алексей поднял голову и тоже расставил ноги, глядя на боярина Чипкова. В том, что на высоком крыльце стоял именно он, сомнений не было. Так они стояли некоторое время, молчком разглядывая друг друга. В голове у Алексея пронеслось, что Чипкова, вероятно, огорошил внешний вид гостей, потому что не принять их за тех, кого ждал, он не мог. Ведь даже бывший холоп Косой не распознал чужаков, а уж с тем в дороге находились немалое время. Марию тем не менее встревожило продолжительное молчание боярина Чипкова, и она решительно разорвала его: