– Может, пойдем назад? Туда, откуда вошли в туман? – Она попыталась задать более определенное направление.

Но встретила раздражение Алексея:

– Где тут вперед, где назад – кто теперь уже в этой мгле разберет?

Тем не менее Мария вытолкнула из горла еще один вопрос:

– А как нашли дорогу те, которые гонца захватили? Или они тоже блукают где-нибудь поблизости?

– Может, и блуждают, поэтому стоит быть осторожными. Держись за меня. Идем! – Он сделал первый шаг. Потом еще. Ощутил под ногами ровную почву и ускорил шаги, держа перед собой саблю. В какой-то момент под ногами захлюпало и промокли туфли – он сообразил, что угодил ногами в ручей. Свернул правее. Продолжил идти дальше по сухой земле.

Мария семенила рядом. Помалкивала, прислушивалась к шумам. Но те шумы, которые раньше доносились из тумана, больше не слышались. Были другие, которые непонятно откуда неслись и не походили на сражение. Она не могла разобраться в них. Впрочем, не бралась разбираться. Главное сейчас было – выбраться на свет. Понять, где очутились и что вокруг происходит. И тоже, вслед за мужем, угодила ногами в ручей, намочила обувь, затем вышла на сухую почву, а после, в полном молчании пройдя минут пять-семь, заметила, что мало-помалу туман начал рассасываться. В голове, правда, вместо радостных мыслей кружили удручающие. Ибо чем больше прибавлялось шагов, тем отчетливее приходило понимание, что они все дальше уходят от того места, где вошли в туман. С каждым шагом неопределенность будущего росла. Казалось бы, увидев просветы в тумане, они должны ускорить шаг и ринуться к солнцу как к спасению. Но они, напротив, начинали замедлять шаги и чувствовать беспокойство сердец. Причем, не сговариваясь, действовали в унисон. Туман редел и дальше. Еще потребовалось минут пять, чтобы сквозь него они стали лучше видеть друг друга и более-менее завиднелись очертания склонов оврага. И что поразило, когда присмотрелись? Склоны были совершенно иными, нежели те, которые видели до образования тумана. Поросшие мелкими деревцами. А поверху склонов высился лес, коего никогда не было в парке «Коломенское». Алесей расставил руки, придерживая Марию. Застопорился.

– Что? – не сообразила она. – Пошли, осталось немного.

– Гляди лучше, – посоветовал, показывая острием сабли. – Наверху сплошной лес. – Умолк и прислушался. – Слышишь, как журчит вода?

– Слышу. Ручей, – кивнула она и сообщила: – У меня ноги мокрые.

– Это не ручей, присмотрись еще. – Алексей был сконцентрирован и напряжен. – Ручей был в овраге, в который мы с тобой спустились в парке. А это какая-то бурная речка. – Удивился. – Такой реки не было в парке. Мы идем по ее берегу.

– Я так и думала, – огорченно выдохнула из себя Мария придавленным голосом. – Мы не вернулись назад. Где мы сейчас? Что теперь будет? – Ее расстроенное лицо стало каменным. Никаких эмоций, одна сосредоточенность. Женщина не чувствовала страха, но и уверенность, присущая ей, поколебалась.

Для любой женщины важно знать, что с нею будет хотя бы в ближайшее время. А когда это пропадает, исчезает опора под ногами. И хорошо, если новую опору удается быстро найти. А если ничего не предвидится и вообще впереди полная неясность, тогда наваливается ощущение безысходности и краха. И надо иметь сильную натуру, чтобы противостоять собственной беспомощности. Однако чтобы узнать о своих способностях, нужно оказаться в таком положении. Марии не приходилось раньше испытывать подобного. Но она взяла себя в руки. Она умела это делать. Потому всегда была для Алексея незаменимой, хоть тот обладал сильным характером. Между тем у нее проскочила мысль, что можно поднапрячься и попытаться воротиться, но если бы точно было известно, что возврат непременно вернет их в парк. Однако от этой мысли тут же пришлось отказаться, ибо туман мгновенно схлынул и овраг перед ними предстал во всей своей красе. По дну бурным потоком билась узкая речушка. Сзади и впереди – заросли. Жиденькие на склонах и густые наверху. Двое стояли на куцей тропке, которая вилась вдоль берега бурливой речки. Тропа испещрена копытами лошадей – это указывало на то, что она, вероятно, используется больше для верховой езды, нежели для пешей ходьбы. Впрочем, это не факт. Там, где ты никогда не бывал, предугадать что-либо сложно. И не стоит этим заниматься, не разобравшись в главном: где они и как им тут быть дальше. Вокруг тишина. Все это так сильно поразило их, что лишь в самую последнюю очередь они обратили внимание на себя. И обомлели от лиц, которые увидели друг у друга. Такие лица бывают тогда, когда стоят на месте, с которого и нужно сойти, и нельзя сходить, потому что всякий шаг в любую сторону может стать последним. А последнего шага всегда страшатся, ибо всякий раз перед глазами пробегает длинная дорога впереди, которая не пройдена до конца, но которую так хочется пройти. Нет, на лицах не было сумасшедших эмоций с гримасами ужаса, они стали как маски, застывшие и бездушные, под которыми улавливалась тихая тоска по тому, что только что потеряно. И все же стоять на месте было нельзя, следовало перебороть себя, чтобы своими глазами увидеть, где оказались. Алексей пошевелился и сделал глубокий продолжительный вздох: