Проклятие прабабки. Книга 1 Анна Чернышева

– Татьяна, зайдите ко мне, – официально бросил босс, проходя мимо моего кабинета. Сердце подпрыгнуло в груди, а под ложечкой сладко заныло. Я поднялась, одернула юбку, схватила ежедневник с ручкой и устремилась за ним.

– Нас не беспокоить, – привычно бросил Роман Сергеевич секретарше и первым вошел в свой кабинет. Я скользнула следом, прикрыла дверь и уже готовилась очутиться в его объятиях, но он проворно пробрался на свое кресло за столом и теперь между нами был его заваленный бумагами стол.

У нас с ним был роман уже год. Устоять перед боссом было невозможно, и мы прятались от всех по углам, кабинетам и тихим кафешкам. Я была влюблена как кошка и до сих пор не могла поверить, что он из всех офисных красоток выбрал именно меня.

– Садись, Тань, – уже мягче сказал Рома и указал на кресло напротив него. Я села, поправила короткую юбку и уставилась на него. Ежедневник положила на стол и приготовилась внимать. Рома был серьезен, и я ждала какого-то особого задания или вообще чего-то неординарного. Совместная командировка?

Но он не спешил начинать и молча смотрел исподлобья. Я почувствовала себя неуютно. Он как будто оценивал мою реакцию, и уже одно это настораживало.

– Таня, тебе надо уволиться, – негромко произнес он и впился в меня взглядом. Мне кажется, мое лицо вытянулось до коленок. По крайней мере я чувствовала это именно так. Я ощутила жар, который обварил мне внутренности и растворился где-то в подошвах. Я прочистила горло.

– Уволиться? Зачем?

– Моя жена прочитала нашу переписку. Она всё знает. И её условие – твоё увольнение.

– Какое условие? Зачем? – не поняла я.

– Условие, при котором она не подаст на развод, – Рома откинулся на спинку кресла, но взгляда от меня не отрывал. Я не могла разглядеть выражение его глаз, потому что в этот момент всё во мне вопило от боли и несправедливости.

– Так, может быть, надо развестись? – робко спросила я. Речи о разводе и нашей свадьбе никогда не шло. Я еще не думала о семье, и наши отношения просто были, и всё. В мои двадцать пять я еще не задумывалась о будущем. Хотя, кого я обманываю?

– Я тебе ничего не обещал! – я поморщилась, потому что это прозвучало очень по-киношному. Даже немного истерично, как у Рудольфа и Кати из «Москва слезам не верит». – И я не собираюсь разводиться, потому что у меня дети. И вообще, Лена меня очень устраивает.

Приехали. Не хотела говорить о будущем, и вот оно само меня нашло. Я тоскливо огляделась по сторонам и почувствовала себя очень-очень плохо. Ромин кабинет навевал бурю воспоминаний, от которых у меня сводило коленки, и я совсем не хотела слышать то, что здесь говорилось. Внутри будто бы всё оборвалось. Я зависла над пропастью и всего секунда отделяла меня от падения. Затем я почувствовала злость.

– Рома, а почему я должна менять работу из-за твоей жены? – наконец собралась с духом я. – Давай просто прекратим отношения и всё, раз ты так хочешь.

Я несмело подняла на него глаза и в который раз сердце сжалось от его вида. Рома был красавчиком. Немного не в моем вкусе, потому что мне нравились знойные мачо со смуглой кожей и темными бородками. Как в турецких сериалах, да. Но Рома обладал мальчишеским обаянием и классической среднерусской красотой. У него были русые волосы, которые он закидывал пятерней назад со лба, и оттого челка его всегда немного топорщилась. Голубые глаза были немного насмешливыми и шкодливыми, на щеке была ямочка, а улыбка начисто сносила мне голову. Я млела от таких мальчиков в седьмом классе, и вот пожалуйста. Один из них попался мне сейчас, когда мне уже было что предъявить их наглой породе.

– Это условие Лены. Ты должна уйти. – Он помолчал.

– Танюша, мне очень жаль, что всё так закончилось. Но сейчас не время упрямиться. Тебе всё равно у нас уже ничего не светит, – Рома явно решил сменить тактику и перешёл на уговоры.

Я помрачнела. Такого сюрприза я не ожидала. Лишиться не только любимого мужчины, но и высокооплачиваемой работы в центре города было полнейшим крахом. Я еще раз посмотрела на его челку, на красивое лицо. Он не смотрел на меня, разглядывая что-то в окне. И решилась.

– Нет, Роман Сергеевич. Я не буду увольняться. Я ничем не заслужила такого отношения. По работе я выполняю все ки-пи-ай, а моя личная жизнь никого не касается.

Выпалив эту тираду, я поднялась со стула, зло одернула ползущую вверх юбку, схватила ежедневник со стола и направилась к двери. Хотелось в полный голос зареветь. Но нет, нет, только не сейчас. Бегом в туалет.

– Стой! – громко окрикнул он меня у самой двери. – Если ты не хочешь по-хорошему, то тогда давай по-другому. Держи.

Он протянул мне листок, и мне пришлось на ватных ногах возвращаться к столу и брать лист бумаги. «Служебное расследование» было написано в самом верху. Я бегло прочитала документ. В нём заявлялось о моём несоответствии занимаемой должности ввиду каких-то недочетов в документообороте, несвоевременной сдачи отчетности и превышении полномочий в каких-то там процессах. Я второй раз за последние полчаса ощутила, как мое лицо будто бы умерло, а потом опять ожило. Скорее всего, я красная как рак. Конечно же, при желании можно на любого сотрудника нарыть какие-нибудь факты и недочёты, но не это меня ранило. Этот гад всё продумал заранее и припрятал в рукаве этот позорный козырь. Это было самое настоящее предательство. А я-то его любила и еще час назад была уверена, что моя жизнь прекрасна, а я любима.

Я бросила листок на стол, развернулась на каблуках и молча пошла к выходу.

– Заявление у Марины подпиши! – неслось мне вдогонку.

Я вышла и увидела листок и ручку, которую протягивала мне его секретарша. Это было отпечатанное на компьютере заявление об увольнении по собственному желанию, оставалось только поставить подпись. «Без отработки … по соглашению сторон». Черкнула закорючку и, не глядя на Марину, пошла к своему кабинету. Предстояло собрать вещи.

Вяло оглядев стол, я взяла только любимую кружку, пачку нераспечатанных колготок из ящика стола и свою сумочку. Ничего отсюда забирать не буду, ценного всё равно ничего нет. Молча обошла стол и вышла, не попрощавшись.

Открыла дверь машины, забросила туда сумочку и быстро шмыгнула внутрь. Ремень, ключ, ручник. Я стремительно выехала с парковки, как будто за мной гнались черти. Радио включилось автоматически и из колонок запела Ирина Дубцова:

Разорвиии канаты между нами

Когда-то был пламя… Обожгиииии.

Разведииии в Москве мосты, ты можешь

И пропади, ты должен, пропадииии…

Слёзы хлынули из глаз. Я съехала на обочину и уткнулась в руль. Ревела в голос так, что боялась сорвать горло. Мне было так жаль себя, свою любовь, свои надежды. Я вспоминала, как Рома впервые обратил на меня внимание. Как я смотрела на его обаятельную улыбку и таяла. Как он заходил будто бы между прочим, но неизменно говорил мне комплименты. Первые прикосновения. Поцелуи. Как я не устояла, хотя и знала, что он женат. Наш головокружительный роман. Цветы, подарки, любовь….

Я плакала, пока не кончились слёзы и прекратилась нервная икота. Хотелось спать, и я завела мотор, чтобы поехать домой и вырубиться. Завтра вторник, но мне теперь никуда не надо. Можно спать, сколько захочу. На автопилоте я доехала до дома и даже припарковалась у подъезда, потому что время было обеденное. Я теперь безработная, и неожиданно у этого обнаружился маленький плюс.

Открыв дверь своим ключом и мечтая о тишине и теплой кровати, я вдруг услышала странные звуки. Дома кто-то…целовался. Я осторожно скинула туфли и прокралась в комнату. На подоконнике у окна какой-то незнакомый мужик целовал мою маму.

Я пялилась на них во все глаза и даже забыла дышать. Сумочка неожиданно вывалилась из руки и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Мужик шустро отпрыгнул от мамы и я успела заметить расстегнутую на её груди рубашку. К такому я была не готова.

– Таня? – мама удивилась не меньше меня. Запахнув на груди ткань, она обошла мужика и стремительно подошла ко мне. – Ты плакала? Что случилось?

Я повернула лицо в сторону зеркала и увидела зареванное опухшее лицо. К щекам прилипли мокрые пряди, а губы раздулись на пол-лица, как после инъекций. Я мотнула головой и прошлепала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Там я, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и снова заревела. Жизнь была бесповоротно испорчена.

***

Утро было серым и безрадостным. Улицу заволокло тучами, они низко висели над городом и навевали тоску. Вставать не хотелось, но мочевой пузырь звал и еще жутко хотелось кофе. Я поднялась, посидела, и, наконец, поползла в сторону туалета. На кухне сидел вчерашний мужик и возил вилкой по тарелке. М-да.

Из зеркала на меня смотрела вчерашняя я, но глаза были красными и опухшими. Вчера я прожила гнев и отрицание, и сегодня, видимо, пришло время депрессии. Я смыла вчерашнюю косметику, ополоснула лицо, почистила зубы. Но лучше не стало. Пришлось всё же выбираться из ванной и плестись на кухню.

– Танечка, с добрым утром! – преувеличенно громко откликнулась мама на моё вторжение. – Кофе будешь?

Я пробормотала «Угу» и протиснулась на своё место за столом. Мужик ел яичницу и не смотрел на меня. Возле него изумительно пахла фигурно выложенная колбаса на тарелке, рядом лежал свежайший хлеб из пекарни и ароматный кофе, который дразнил мои ноздри. А для меня ты так не стараешься, мама.