Желание посетителя действительно было странным и максимально непонятным. Вот же фантазия у клиентов, которые благодаря своему толстому кошельку успели попробовать наверняка даже мясо единорога. И всегда им кажется, что пища, оказавшаяся на их тарелке, недостаточно изысканна. Возможно, здесь речь идёт совсем о другом? О пище духовной, например? Ведь невозможно упиваться столько времени одним блюдом даже, если это будет вкуснейший и самый редчайший деликатес.

– А кто его заказал? – спросила Ария, внимательно посмотрев на Германа, словно он мог дать какую-то подсказку.

– А я гребу? Мужик какой-то! – пожал плечами шеф.

Медальоны брошены на гриль. Дожидаясь, пока мясо покроется колером, Ария параллельно не переставала перебирать в голове варианты, которые реально могли бы дать внятный ответ на посланный запрос. Блюдо, которое можно есть тысячу лет? Кто его будет есть тысячу лет? Зачем кому-то есть его тысячу лет? Вопросы роились в голове, как надоедливые мухи, не давая сосредоточиться на основной задаче.

Приправив блюдо, Ария отчалила в своих мыслях куда-то далеко в детство, вспоминая посиделки с бабушкой и их вечера за просмотром любимых телепередач, смысла в которых было приблизительно столько же, сколько и в глупых журналах, стоивших не больше пары монет. Тогда было какое-то особое время, спокойное что ли, где смех звучал значительно чаще, и бабушка частенько готовила форшмак. Неизысканный, простой и душевный. И вот, пожалуй, его Ария была готова есть не просто тысячу, а миллионы лет, только бы вновь окунуться в те ощущения безмятежности и вакуумного покоя.

Но твои воспоминания – не пища для чужого ума и уж тем более желудка.

Ария уже собиралась выставлять готовое блюдо на раздачу, но на мгновение зависла и притормозила. Держа в руках белоснежную тарелку с изумительно приготовленным мясом, она заговорила сама с собой:

– Это не честно. Раз я сейчас повар, значит, я подам то, что посчитаю нужным. Ну какой дурак захочет эти медальоны? Это такая вульгарная пошлятина. Однако, если я прямо сейчас выброшу их в гарбич, я наверняка могу попрощаться с работой. Думай, Ария, думай!

Времени на отдачу оставалось всё меньше, поэтому поддавшись внутреннему кулинарному зову, Ария со всех ног понеслась в кладовку за нужными продуктами, из которых вскоре изобразился бабушкин фирменный форшмак. Попробовав закуску, Ария прикрыла глаза от удовольствия и заключила:

– Герман убьет меня. Это точно. Да и наверняка оленина уже никакая. Ладно, будет, как будет.

К форшмаку она подала гренки из ржаного хлеба и с неспокойной душой выставила блюда на раздачу.

Как только нетипичный дуэт блюд отправился в зал, на кухню залетел Герман. Он только что закончил с доставкой и был намерен проверить, как Ария выполнила его задание.

– Ты закончила? Где заказ? – строго спросил он.

– Уже в зале, – максимально уверенно ответила Ария. Главное, не подавать виду, что что-то не так.

– Ладно, – согласился Герман.

Он уже собрался отстать со своими расспросами, когда откуда-то со стороны горячего цеха послышался противный, предательский голосочек.

– Шеф, она отдавала какую-то закуску вместе с горячим. Я сам видел!

– Чтоб тебя…– прошипела Ария и обернулась, чтобы взглядом отыскать стукача, который только что самолично подписал себе смертный приговор.

Ожидаемо, Герман расколол диверсантку в два счета, потому что отпираться в этот момент было просто бессмысленно.

– Ты, маленькое чудовище, – жалобно заскулил он. – Как это понимать?

– Под мою ответственность. Не нужно так на меня смотреть? Что? Ну, хочешь я посуду целую неделю буду мыть? И даже противни! Могу даже машину твою помыть!