Я резко обернулась, страстно желая испепелить бессовестную птицу взглядом. Тиктики, оказывается, тоже негодующе таращил глаза.

– Предатель! – просипела я, выпихивая друзей из-за спины и снова усаживая по бокам от себя. – Не смей предлагать рецепты из нас с Тиктики!

– Каждая птица за себя, – смущённо пробормотал Туни.

Ну а тигр повёл себя крайне неожиданно. Он повалился на землю и захохотал, хватаясь лапами за живот, как будто мы были самым смешным зрелищем на свете.

– Не смейся над нами! – прикрикнула я, но это рассмешило его ещё сильнее.

– Он прикидывается, принцесса! – попытался перекричать тигриный хохот Тунтуни. – Что ты сделал с бедной старушкой, ты, дурень из семейства кошачьих?

– Ничего я ей не сделал! – У тигра раздувались ноздри, под шкурой гладко перекатывались мускулы. – Это в высшей степени несправедливое обвинение.

Туни легонько клюнул меня, и я поняла, что он требует поддержки.

– А где же она тогда? – спросила я почти без дрожи в голосе. – Эта старушка из сказки. Я помню, что в тыкве должна сидёть только она, а не ты!

– Я сам не до конца понимаю, – признался тигр, смахивая слёзы веселья с мохнатых щёк.

– Тогда объясни, как ты оказался в гигантской тыкве, ты, грязная крыс… э… киса, – потребовал Туни с видом знаменитого частного детектива из книги, написанной в позапрошлом веке.

– Стыдно признаться, но я и правда немного припугнул старушку, – сказал тигр. – Понимаете, мне необходимо поддерживать свой имидж в джунглях. Вы даже не представляете, как это сложно – с моим уровнем образования и ораторскими способностями – сохранять образ кровожадного хищника. В последнее время, приходя на водопой, я часто слышу шёпот за спиной: «Банти уже не тот, выдохся, старик».

– Банти? – перебила я, сморщив нос. – Тебя зовут Банти?

– Единственный и неповторимый. – Тигр вежливо склонил большую рыжую голову.

Подойдя к авторикше, он стал помогать мне протирать ветровое стекло, начисто слизывая тыквенную мякоть и волокна.

– Спасибо. – Я с каждой минутой боялась тигра всё меньше.

– На здоровье, – промурлыкал огромный кот, похрустывая тыквенными семечками.

– Погоди, принцесса, вы что-то слишком быстро сдружились, – чирикнул Туни. – Может, сначала всё же узнаешь, что он сделал с бедной старушкой? – Туни ткнул в сторону тигра обвиняющим крылом: – Признавайтесь, профессор Банти, вы слопали бабку, как горстку кошачьего корма?

– Слопал бабку? Как это грубо и ошибочно! – возмутился Банти. – Вы абсолютно уверены, что я питаюсь мясом, не так ли? Вы в плену предубеждений! Вы мыслите стереотипами! Где искать корень этого безграничного ужаса перед тиграми, кроме как в пристрастных колониальных нарративах?

Я почти поверила Банти, но всё равно была в растерянности.

– Если ты её не съел, то где же она? Куда ты её дел?

– Уверяю вас, никуда, – ответил тигр. – Как уже было сказано, да, я немного припугнул её, чтобы поддержать свою кровожадную репутацию. Но сегодня утром, наблюдая, как старушка залезает в тыкву с помощью своей дочери, я вдруг ощутил, что меня с бешеной скоростью затягивает в тот же самый овощ!

– Но это же ерунда какая-то! – рассердился Туни. – Нельзя же просто подменить одного персонажа сказки другим!

– Теоретически, нет, – пробормотала я, вспомнив, как Нил внезапно провалился в историю про другого правителя.

Тиктики причмокнул, словно соглашаясь со мной.

– Нельзя поменять одного человека – или животное – на другого в его собственной истории! – гаркнул Тунтуни. От волнения он даже запрыгнул на спину Тиктики Первому, отчего тот зачмокал ещё громче. – Злодей не может оказаться на месте жертвы!