– Урод мелкий! – бросил один из друзей Курда напоследок, и они ушли за своими порциями – как ни в чём не бывало.

С трудом поднявшись, Люк снова сел за стол. У него осталась жидкая вонючая каша и два куска хлеба, которые он заранее спрятал в карман. Двое задир ушли с синяками – хорошее начало дня. Люк вздохнул и едва сдержал слёзы от боли: скорее всего, треснуло ребро. Опять. Рукой он нащупал новый фингал под глазом – не беда, совсем маленький. Видимо, Курд не старался.

Люк попытался вспомнить шутку: для него смех был лучшим лекарством. В голову пришёл старый анекдот:

«Если дать человеку рыбу – он будет сыт один день. А если дать ему имя “Сыт” – он будет Сыт всю жизнь».

Он слабо усмехнулся – и сразу почувствовал боль в ребре. Всё-таки – не от любых напастей…

После завтрака все шли на занятия по основным дисциплинам – вроде математики, русского и литературы. Люк бесшумно передвигался по коридорам на носочках, как кошка. Занятия проходили в отдельном корпусе на первом этаже. Люк их не любил. Они, конечно, отвлекали от травли, голода и боли, но чаще были скучными. Преподавателям было всё равно – лишь бы никто не мешал уроку.

Литература – другое дело. Люк любил читать книги о героях, преодолевающих боль и трудности, и о злодеях с трагичной историей. Эти истории полностью овладевали им на уроках и не отпускали до самой ночи. Люк читал и представлял себя героем. Он верил, что все трудности делают его сильнее.

Ближе к обеду синяк под глазом разболелся, а веки распухли и стали похожи на сливу. В трапезной было столько людей, что ели стоя. Люк почти всегда ел стоя – если, конечно, у него не отбирали еду.

Позади повара тоже порой посмеивались над ним, как над маленьким замарашкой. Но Люк не унывал: он привык к такому отношению и каждый день учился преодолевать его. В этом ему помогал единственный в жизни «огонёк». Увидеть её он мог только вечером.

Во второй половине дня обитателям приюта отводилось время на самостоятельное обучение, внеклассные занятия и отдых. Люк тратил два часа на уроки, а затем уходил в свою комнату до самого ужина. Жил он скорее в каморке, чем в комнате: там пахло сыростью, побелка давно потрескалась, а в маленькое окошко едва проникал свет сквозь слой застывшей грязи. И всё же он старался поддерживать в своём жилище относительный порядок.

Наконец, раздался тихий стук в дверь.

Грудь наполнилась радостью, и губы сами растянулись в улыбке. Люк быстро открыл дверь – и там стояла она, его «огонёк» – Вия. Юная, высокая девушка с длинными рыжими волосами, заплетёнными в косу, стояла и скромно улыбалась, помахивая рукой. Яркие карие глаза сияли от радости. Она была как луч света в кромешной тьме его жизни.

Люк крепко обнял девушку, игнорируя жгучую боль в сломанных рёбрах. Он слышал стук её сердца и наслаждался им. Его собственная жизнь играла в том же ритме. Его жизнь начиналась, когда рядом было это биение.

Они были знакомы с семи лет. Жили на улице, когда потеряли свои семьи, грелись друг об друга по ночам и делили еду – которой почти никогда не было. Когда-то она шутливо спросила:

– Завоюешь для меня тарелку еды?

А Люк ответил:

– Я завоюю для тебя весь мир.

С тех пор он ценил всё, что у них было. Он хотел бы называть это место домом… но его дом там, где она. Остальное – можно пережить.

– Привет, Люк, – сказала она нежно, как всегда. – Господи, что опять с тобой случилось? Как ты?

Вия взволнованно осматривала его побитое лицо.

– Ладно тебе, не бери в голову, у меня всё отлично. Это Курд опять со своей шайкой… Я оставил им пару шишек! – гордо заявил Люк.