Прямо на глазах тело человека начало восстанавливаться, даже одежда, шов за швом, нить за нитью, он снова принял изначальный облик. Шляпа текла вверх по горелой плоти и принимала прежнюю форму. Свободной рукой он дергано поднял костяной меч.

Его речь была прерывиста, рот растянут в страшной улыбке так, что почти рвался, и зубы стиснуты от жуткой боли, но в глазах читалась больная эйфория!

– Ихи-хи-хи-и, – тихо засмеялся безумец, – а во-от и… Гххгхг, ублюдок Огненноли-икой… Аааахахахах!

Он швырнул Архимия, и тот сразу попытался войти в Шор, но враг в один прыжок догнал и мечом пригвоздил его к земле, как бабочку. Было слышно, как лезвие скрипело о кости. Архимий закричал от боли, меч был раскален, как и тело Безумца, он жарил заживо его плоть, силы быстро покидали тело.

Глаза Безумца расширились от восторга, стоя босыми ногами на спине Архимия.

– Да-а, ах-аа-хаааа! Я хочу твои… Аааггххх… Крылья! – сказал он скрипучим, как ржавый металл, голосом и сгорбился над Архимием.

Он отпустил меч, взялся за плотную золотую лапу и начал тянуть. Другая «лапа» Архимия попыталась проткнуть монстра, но тот ловко поймал ее за самый конец и обломал, как сухую ветку, золотистая кровь брызнула ему в лицо и рот.

– Не-е-ет! Огненноликая, помоги мне-е! Молю, не надо-о! – кричал Архимий, хватаясь за землю, он изо всех сил пытался вырваться.

Но Безумец не останавливался, он тянул и тянул, стиснув зубы в улыбке, пока не услышал звук рвущихся сухожилий.

– Да-а, аха-хаах!

Хруст хрящей и еще немного… Одно усилие. Мясо чавкнуло, кость громко оторвалась, вместе с мышцами хлынула божественная кровь. Огни глаз Безумца загорелись еще ярче, безумный жар шел от его тела и воспламенял все колосья вокруг. Дыхание обжигало Архимию спину. И это было не похоже на «коконы» богов, это была мощь, рвущаяся из его тела кроваво-рыжими волнами, импульсами, выбросами. Он не прекращал смеяться все это время, ему было мало. Он взялся за следующую лапу, уперевшись босой ногой о спину Архимия, взялся обеими руками за основание и резким движением сразу оторвал вторую.

– Ааа-аааа! Мне больно, не надо! – взмолился Архимий и снова попытался вырваться и развернуться, чтобы достать врага солнечным взглядом, но его сил не хватало. Он только прожигал светом землю под собой.

– Аха-хаха-а, я знаю… Глу-уп-пый, потому я… Это и делаю!

Архимий извивался, как червяк, пытаясь освободиться, а меч уже до черноты обжег плоть вокруг раны. Резко Безумец вытащил меч и рукой обхватил еще две лапы, золотая кровь текла по раскаленным рукам бога Проклятой Тройки.

– Хихи-ихыы-ыы!

– Умоляю… – сказал Архимий ослабшим голосом, по лицу стекали слезы. – …Прошу…

Но Безумец не слушал, он рычал, как зверь, и смеялся. Легким движением меч отрубил обе лапы разом, и Архимий снова закричал уже севшим, обессилевшим голосом. Он пытался встать, весь в крови, с мерзкими обрубками на спине, и две оставшиеся лапы помогали ползти, но почва была мягкая, и руки проваливались сквозь землю. Горячие когти вцепились ему в волосы и приподняли голову.

Жизненные силы его покинули, но неожиданно из его тела вырвалась последняя волна золотой энергии, взрыв отшвырнул Безумца прочь. Он отлетел в сторону, встал и снова регенерировал, огляделся в поисках бога, но никого не увидел, кроме ошметков белой одежды и отрубленных крыльев. Воздух вокруг огненного исчадия искажался от температуры, золотая кровь шипела и быстро сворачивалась на его коже. Сухая солома под его ногами чернела и воспламенялась, а сильный ветер раздувал бушующее пламя, выжигающее поле до основания. А Безумец поправил шляпу и ухмыльнулся, шагая по пеплу.