«Ну, я уже замужем», — подумалось мне, но эта мысль меня никак не успокоила.

Первой брачной ночи у нас не было, а значит, брак не закреплен официально. И если что, меня могли отправить обратно. А это для меня было самым худшим кошмаром. Уж лучше смерть, чем такое.

Через какое-то время карета остановилась, и Леонель вышел из нее. Я же, слегка отодвинув шторку с любопытством начала рассматривать солдат. Не все они были со смуглой кожей и черными волосами. Некоторые были с золотистой кожей и рыжими волосами. А еще были смуглые, но с белоснежными волосами.

Во дворце отца все солдаты были выходцами из аристократических семей. Чаще всего они получали титулы офицеров или командиров только из-за своего происхождения. Ничего выдающегося или благородного в них никогда не было. Из своего окошка в башне я частенько видела, как они безжалостны к слугам, как пьяные испражняются прямо в саду или как они дерутся между собой.

Но эти солдаты так разительно отличались от того, что я видела. Все они работали дружно и сплоченно. У всех была подтянутая фигур. И все слушали моего мужа без каких-либо возражений. Я даже на мгновение залюбовалась уверенным профилем Леонеля, когда он давал распоряжения какому-то солдату. Но тут же взяла себя в руки и опустила взгляд, когда он посмотрел в мою сторону.

Не стоит привлекать к себе внимание и придумывать что-то лишнее. Я же прекрасно знаю, как выгляжу. Я уже собиралась отодвинуться вглубь кареты, как дверь распахнулась и я увидела слегка улыбающееся лицо Леонеля.

— Розалина, вы хотели бы выйти?

— Да, — не задумываясь, ответила я.

— Тогда пройдемте. Не бойтесь, мои солдаты приличные и не позволят себе и пальцем вас тронуть.

Мужчина протянул мне руку, и я не смогла сдержать себя. Даже забыла, что мои пальцы покрыты синяками и ссадинами. Когда моя рука коснулась руки Леонеля, его взгляд опустился вниз, и он тут же нахмурился.

Я проследила за его взглядом и ощутила, как желудок сковывает льдом. Мой плащ немного задрался, открывая не только кисть, но и запястье. Вся кожа пестрела оттенками синего, фиолетового и желтого. Я привыкла к такому. Но еще никогда и никто из посторонних не видел мои раны.

Я собиралась отдернуть руку, но мужчина схватил меня за пальцы — бережно, но крепко. Взглянул в глаза и успокаивающе улыбнулся. Почему-то он ничего не мне сказал. Просто помог спуститься по маленьким ступенькам и тут же отошел к юноше, который, кажется, был его подчиненным.

Я, оставшись в одиночестве, натянула капюшон на голову и с интересом огляделась. Я впервые видела, как солдаты разбивали лагерь. Они дружно разжигали огонь, бегали к небольшой речке с котелками, раскидывали спальники и обустраивали обеденное место.

— Розалина, — отвлек меня от созерцания голос мужа. — Познакомься. Это Фарид. Ты часто будешь с ним видеться.

Я обернулась и черноволосого юношу со смуглой кожей, который был на нашей свадьбе. Именно он подал пергамент с указом Леонелю тогда.

— Рад наконец-то быть представлен вам, Ваше Величество, — слегка поклонился юноша.

— И... я рада познакомиться с тобой, — пробормотала я, не зная, куда себя деть от смущения и неловкости.

За все годы моей жизни никто мне не кланялся. Никогда. Поэтому я и почувствовала себя не в своей тарелке. Меня всегда игнорировали. И вот это мне было очень привычно

Однако, поклонившись мне, Фарид извинился и, сказав, что ему следует подготовиться, отошел в сторону и начал что-то обсуждать с одним из солдат. Я осталась наедине с Леонелем, но не знала, что следует сказать. Да и сам мужчина молчал. Я уже собиралась сказать, что пойду, осмотрю окрестности, как он нарушил тишину между нами: