Домик, стены моей мастерской будто растворились, и я пропала во времени и пространстве. Здесь были только я, буйство красок и ветер и брызги соленых морских волн, которые исходили из моей новой картины.

— Эй, Дженни!

Я дернулась, не понимая, что происходит. Пришлось остановиться, замереть на несколько мгновений и сморгнуть морок.

— Что?

— Детка, ты совсем пропала в своем подвале. — В дверях, облокотившись о косяк, стоял Артур. Он лениво с толикой брезгливости обозревал пространство моей мастерской, и я поежилась – показалось, будто от его присутствия стало прохладнее на пару градусов.

Артур оттолкнулся от двери и сделал несколько шагов вперед, посмотрел на картину, на которой блестели свежие краски, на мои испачканные руки, залитый синим фартук и поморщился.

— Тебе нет нужды рисовать.

— Писать. Картины пишут, — раздраженно поправила я его. Мужчина в ответ только скривил губы.

— Ты просидела тут весь день? Уже поздний вечер.

— Да, я совсем не заметила времени.

Артур подошел ко мне сзади, приобнял со спины, прижался губами к шее, толкнулся бедрами в ягодицы. Я же только сжалась – не хотелось его ласк, его запаха, его внимания. Я сама себя не узнавала, не понимала и не могла понять. Думала только о том, что хотела снова оказаться одна в своей мастерской и дописать эту удивительную картину, которая выходила из- под моей руки, опаляя все вокруг свежестью моря.

— Красиво, — Артур махнул головой в сторону мольберта. — Что-то напоминает…Это не вид из вашего дома на море?

Я прищурилась. И правда. Уже несколько лет мы с отцом не бывали в доме, который принадлежал нам, хотя место, в котором он был расположен, —  одно из самых живописных и вдохновляющих: раскидистые кроны деревьев; мрачные скалы, меняющие настроение при виде оранжевого солнца; бурлящая солью и теплом вода…

Как странно: я ведь обещала себе, что не буду отпускать свое подсознание на волю, но все равно, тонкой струйкой, мягким ручейком какие- то видения все равно пробирались на волю, несмотря на все преграды и собственные запреты.

— Пойдем, — Артур мягко потянул меня к выходу. — У меня на этот вечер еще есть планы.

Я задержалась.

Посмотрела на него мрачно.

Мне было неприятно, что я скрываю от собственного жениха то, что должна была сразу же рассказать, но здесь и сейчас, при поддержке своих картин, которые ждали люди в Галерее, вдруг поняла, что не должна оправдываться. Все мы делаем ошибки. И моей ошибкой было пойти на поводу у шантажиста. Я уверена, что такого больше не повториться – я буду сильной и уверенной, прямо как сейчас.

— Поедем ко мне? — вдруг спросил он.

Я покачала головой.

— Нет, у меня много работы. И, думаю, что всю эту неделю буду очень занята.

Артур сжал руку в кулак, и, чтобы я не заострила на этом внимание, спрятал его в карман. Однако я видела, как заходили его желваки на лице. Он был сильно недоволен, но показывать характер прямо сейчас не хотел.

— Ну что ж… — в голосе его зазвучало предостережение. — Я надеюсь, что после этой выставки ко мне вернется моя Дженнифер. Без этих взбрыков.

Я пожала плечами.

Артур обернулся и быстро вышел из домика, сильно хлопнув дверью. Стекла витража зазвенели, и я вжала голову в плечи. Между нами сейчас было слишком много недомолвок, тайн, недоговоренностей, и от этого становилось только хуже. Вместо невесты, которая с нетерпением ожидает дня свадьбы, я превратилась в девушку, которая избегает общества собственного жениха.

Я с тоской посмотрела на пейзаж, блестевший на мольберте свежими масляными красками, и почувствовала, как соль моря, изображенного на нем, отдается в уголках моих глаз…