– Нет, все-таки ты дебил, – ласково сказала Карина. – И ничем не лучше этого Кулика!

– Да лучше, гораздо лучше! Я все-таки не лаю на прохожих и не гажу под себя, – потом подумал и добавил: – По крайней мере прилюдно… Да ладно, пойдем фуршетиться, видишь, народ уже задумчиво кучкуется.

Кроме явно ожидаемого «Абсолюта», на столе было полным-полно всякого разного. Пузырящиеся емкости громоздились там и сям. Прикладываясь повсеместно, я доходил до нужной кондиции прогрессивными, скоростными темпами. Карина уже поглядывала на меня не то что волком, а вообще каким-то киборгом-убивцем.

– Еще пару рюмок, и я бросаю тебя в этой клоаке и ухожу. Зачем ты мне плел про великолепную художественную выставку, как ты пел, – ты должна там обязательно побывать, много потеряешь, такие люди собираются – одни алкаши вроде тебя!

– Да все нормально, не боись, я в форме… Вон какие замечательные люди стоят, наверное, это японские художники, сейчас я с ними познакомлюсь, и мы поговорим о влиянии Акутагавы на творчество Мане.

У столика у окна стояли косоглазые граждане с плоскими задубевшими лицами, разного возраста, но в одинаковых костюмах. И хлопали рюмашки с водкой с такой скоростью и молодцеватостью, что даже меня сильно интриговало.

– До юс пик инглиш?

– Однако нета, русские мы, в смысле чукчи, с Чукотки значит. Мы вся спортивная федерация шашек России, – старший протянул мне налитую рюмку водки. Пока я доносил рюмку до своей хари, главный шашист России уже успел глотануть не меньше трех. «Да-а, мастера они во всем мастера», – мелькнула мысль, пока я проваливал водку в организм.

– А вот страшно интересно, почему у вас в федерации одни чукчи получаются, ни русских, ни даже евреев, вы же должны, по идее, на оленей-тюленей охотиться…

Старший прищурил раскосые глаза, опрокинул еще рюмашку.

– Понимаешь, ночь унас полярная, полгода, не видно ничего, ни оленя, ни тюленя. Только и остается, что баб туда-сюда, водку пить и в шашки играть. Большие мы стали в этом гросс-мастеры.

Вся делегация одновременно хищно, по-охотничьи посмотрела на Карину. Видимо, хотели предложить ей поучаствовать в сеансе одновременной игры в шашки. Чего же еще?!

Набирался я уже крепко и основательно. Если бы мои уши напрямую соединялись с желудком, то фонтанами алкоголя, выплескивающимися из них, можно было бы запросто травить тараканов.

Стоящая неподалеку Ксюша Собчак, хищно мотая беспородным шнобелем, восторженно беседовала с самим художником Куликом.

– Это гениально, Олег, просто гениально, я как сосала «Абсолют» из твоей груди, так, извини, чуть не кончила. Мастерская задумка. Знаешь, вот что мне пришло в голову. Я скоро выпускаю духи под своей маркой, так надо будет что-то типа того устроить. Допустим, на фотографии я голая, приглашенные дамы и мужики любуются моим великолепным телом, нажимают на пизду, а из сисек на них брызгают ароматы моих духов. По-моему, клево.

Я не удержался и влез в разговор.

– Наоборот надо делать, Ксюш, наоборот.

– Что наоборот? – полусветская гиенша обернулась ко мне. – Научись, Казаков, внятно излагать свои идиотские мысли.

– Да очень просто, твоя фотография должна быть вверх ногами. И посетители должны внизу за сиськи дергать, а уж нежный ветерок полей твоего одеколона должен вылетать из влагалища. Прямо гостям в морды. Ты же понимаешь, как они будут счастливы, отнюхав аромат твоей промежности…

Ксения на секунду задумалась. Бороздящие ее лицо морщинки выдавали нешуточную работу мысли.

– А что… надо подумать… в этом что-то есть…

Не выдержавшая напряжения Каринка отвернулась и прыснула.