Любопытно, что связь Анны Монс с Кёнигсеком началась в то самое время, когда Пётр был… в Кёнигсберге! Он, инкогнито, работал на верфях, учился кораблестроению, фортификации, артиллерийскому бою и мечтал о том, как воздвигнет новую столицу – где будут такие же, как в Кёнигсберге, аккуратные дома, в домах появятся картины и фарфоровая посуда, люди научатся пить кофе и пиво, слушать музыку и танцевать под фисгармонию… Пётр был влюблен в Кёнигсберг – первый европейский город, который он увидел… А его фаворитка, увы, влюбилась в красавчика Кёнигсека – такого галантного, опрятного… так непохожего на «варвара» Петра.

Было бурное объяснение, Пётр обвинял изменницу в неблагодарности, плакал… потом благородно пообещал, что Анна ни в чём не будет нуждаться… и тут же «запечатал» её под домашний арест, без права посещать кирху. Три года Анна Монс безвылазно просидела в своём каменном доме, построенном в Немецкой слободе на деньги российской казны…

Гости охотно посещали «прекрасную узницу», и в их числе был Кейзерлинг, друг утопшего Кёнигсека. Немолодой, хромой, он посещал Анну на правах утешителя. А затем, как считают некоторые историки, братец Анны Виллем разыграл виртуозную партию: Анне он внушил мысль о том, что только Кейзерлинг может добиться от Петра снятия опалы, – а Кейзерлингу прозрачно намекнул, что Анна очарована мужскими достоинствами посланника Пруссии. Кейзерлинг сделал Анне Монс предложение. Она – утомлённая десятилетним положением фаворитки, таким высоким, но таким непрочным – была готова выскочить за любого, кто предложит ей достаток и место в обществе.

Кейзерлинг отправился к Петру просить согласия на брак, но… попал под горячую руку. Разговор с Петром (который накануне «зело поручкался с Ивашкой Хмельницким»… то бишь с похмелья был зол как собака) закончился потасовкой. Причём Кейзерлинг, над которым подтрунивал Меншиков, намекая на несостоятельность посланника в постели «подлой девицы Монс», с коей он, Меншиков, якобы и сам неоднократно «тешился», – обозвал Алексашку нехорошим словом по-русски и сцепился с ним врукопашную. Пётр пособил «другу сердешному», Кейзерлингу «напинали и наподдали» и даже спустили его с лестницы…

По идее, после такого конфуза Кейзерлинг должен был уехать из России. Но прусский посланник ограничился тем, что проинформировал своего короля об «инциденте» (несколько сгустив краски, но умолчав о первопричине столкновения), а Меншикова вызвал на дуэль.

Чтобы погасить назревающий международный скандал, Пётр запретил Алексашке драться с Кейзерлингом, а виноватыми были объявлены… гвардейцы, стоявшие в тот день в карауле! Их даже приговорили к плахе, но за бедняг заступился прусский король Фридрих I, и казнь отменили.

Против Анны Монс было возбуждено дело: якобы она прибегла к услугам ворожеи, чтобы вернуть Петра. По делу арестовали около 30 человек; дом, подаренный Петром, был конфискован в казну…

Георг Иоганн фон Кейзерлинг оставался верен возлюбленной, попавшей в жестокий переплёт (и за меньшее людей в то время ломали на дыбе). Дело было прекращено. Пётр дал разрешение на брак, и 18 июня 1711 года Кейзерлинг женился на своей драгоценной Анхен в Немецкой слободе… а через несколько месяцев скончался по дороге в Берлин.

Ещё три года Анна фон Кейзерлинг вела тяжбу за курляндское имение мужа со старшим братом покойного – ландмаршалом прусского двора…

В марте 1714 года она победила… чтобы в августе этого же года умереть от чахотки. Судьба её сына от брака с Кейзерлингом неизвестна.

…Историки полагают, что если бы фон Кейзерлинг не «возник» в окружении опальной Анны с предложением руки и сердца… то очень может быть, что со временем Пётр простил бы ей Кёнигсека. Простил же он потом Екатерине всех её мужиков и своего же «сердешного друга» Меншикова. А если бы на престол взошла Анна Монс (кстати, по некоторым сведениям, имевшая от Петра ребёнка, которого тот не признал), кто знает, какой была бы вся последующая история России…