Теоретически, можно попытаться приготовить и кёнигсбергский флек (он приобрёл всеобщую известность ещё в XVI веке). Торговки предлагали его на городских рынках, а в районе складов на Шанценгассе (ныне начало улицы Портовой) был популярный в массах ларёк по продаже флека.

В XIX веке флековый ресторан Хильдебранда находился на Унтеррольберге (ныне район городской библиотека имени Чехова на Московском проспекте).

…Разрезанный говяжий кишечник вываривают четыре-пять часов и – ещё горячим – заправляют солью, перцем, майораном, уксусом и плодовым соком. Ешь – и чувствуешь себя жителем Кёнигсберга.

А можно расстараться и по части кёнигсбергских клопсов. Говядину и свинину (фифти-фифти), чёрствый хлеб, яйца, лук, перец, соль пропускают через мясорубку, из фарша лепят фрикадельки и варят.

В качестве подливки с мукой смешивают лимонный сок, яичный желток, добавляют лавровый лист, каперсы, пряности…

Так что у особо «продвинутых» хозяев есть шанс устроить оригинальную вечеринку в восточнопрусском духе: скатерть в крупную красную клетку на столе, свечи, рождественский веночек на окне или в дверном проёме (на ниточке)… ну и водка (шнапс), клопсы, флек, барч (та самая свеколка).

А привычный тазик с салатом «оливье» можно выставить позже – когда гости по-русски нарежутся «шнапса» до полного изумления… так, что «шпрехать» начнут исключительно по-немецки. Чтоб было во что падать личиком. А то как же без этого? Праздник!

Кстати, в послевоенное время в Германии фирма «Швеллер» начала выпускать кёнигсбергские марципаны. Венгры производят консервы с «кёнигсбергскими клопсами», у поляков можно отведать флека (они называют его «фляк»). И только город, где родились рецепты этих блюд, их и не нюхивал.

Впрочем, не всё потеряно! С праздником вас, дамы и господа! И когда за столом вы поднимете бокалы «за тех, кого с нами нет», помяните и Кёнигсберг.

Кейзерлинг (в старину Keselingk) – древний германский род, происходящий из Вестфалии и переселившийся в Курляндию во второй половине XV века. Три линии этого рода получили в XVIII веке графский титул в Пруссии, одна – приобрела графское достоинство Римской империи. История этого блестящего рода теснейшим образом переплетается с… российской историей.

Как только приоткрылось «окно в Европу», фамилия Keyserlingk стала довольно часто звучать при российском дворе.

Так, Георг Иоганн фон Кейзерлинг, бывший прусским посланником при дворе Петра Великого, умудрился влюбиться в Анну Монс, фаворитку Петра. Известно, что Анна Монс была первой – и самой нежной – любовью Петра. Ради фрейлен из Немецкой слободы – юной Анхен, похожей на фарфоровую куколку, – царь постриг в монахини свою законную жену, злополучную Евдокию. Он всерьёз собирался возвести любовницу на трон – и лишь опасаясь «набата» (то бишь народного возмущения – к немцам на российском троне в те времена православные ещё не привыкли), медлил почти десять лет.

А когда «вошёл в пору» (и мог позволить себе всё, что угодно, – сильным стал!), оказалось, что Анхен любит другого. И крутит с ним амуры под носом у Петра.

Истина вскрылась случайно: счастливый избранник Анны Монс, саксонский посланник Кёнигсек, утонул под Шлиссельбургом, свалившись в воду при переправе. Как дипломат, он мог иметь при себе секретные бумаги. Пачку писем, бережно хранимых Кёнигсеком на груди, выудили, высушили и передали Петру… который – вместо предполагаемой диппочты – обнаружил любовные послания своей Анны – сентиментальные, слащавые, глупые…