– Брешешь! Не уйдёшь! – орал ушастый.

– На тебя вся надёжа, – кричал пузачу солдатик. – Мне на одной ноге по полю нипочём не догнать.

– Помогите! – вопил преследуемый, пока не подбежал вплотную к телеге.

За ним приблизились и догонявшие. От увиденного все разом остановились, да целиком и полностью абстрагировавшись от своей ситуации, переключили внимание на ситуацию, предъявленную духовенством. Первая реакция последовала секунд через пятнадцать, и разительно отличалась у каждого новоприбывшего. Так, первым очнулся от морока длинноухий бакалейщик. Этот индивидуум бросился к телеге со стороны попа на колени и принялся на глазах у всех лобызать попу руку. Поп довольно погладил купца по головке да потрепал за ушко, словно ласкового домашнего щенка. Далее эти двое начали перешёптываться.

– Точно молишься? – строго спрашивал поп. – Видок у тебя какой-то не молящийся…

– А как же? Точнее не бывает, батюшка! Ежечасно! – податливо шептал бакалейщик.

– Смотри-ко, какая умница! Жду в воскресение на исповедь с причастием, – благосклонно кивал поп.

– Непременно, батюшка! Всенепременно! – участливо соглашался ухоплан. – Мы уже и пост по такому случаю затеяли… Кагор распечатать думаем в субботу, аккурат к службе…

– Деньги при себе? – менял тему поп.

– Конечно, батюшка, всегда при себе, – непонятно чему радовался бакалейщик.

– Так гони их сюда, – креативничал поп. – Чего им у тебя впустую пролёживать?! Опять же таскать по лесам такую тяжесть, наверное, жутко неудобно. В лоне православной церкви они целее сохранятся.

– Ничего страшного, – давала о себе знать купеческая жилка внутри бакалейщика. – Мы бы и потаскали ещё немножечко. Грыжу бы от такого утяжеления точно не заработали.

– Не спорь, дитя моё! – огорчался поп, наблюдая за тем, как хвост пытается вилять собакой. – Клади сюда скорей! Сбрось с себя этот тяжкий камень.

– Конечно, батюшка, вот всё до копеечки тут, держите, – протягивал купец попу мешочек золотых.

– Подозрительно лёгок… – прищурился на дающего поп, взвесив мешочек в руке.

– Что вы, что вы, батюшка, всё на месте! Ни единого грошика для себя не утаил, – противно залебезил бакалейщик.

– Смотри у меня! Благословляю! – закончил беседу поп.

Другого рода реакция последовала затем от солдатика. Любезно выждав, пока поп и бакалейщик утрясут свои дела, а затем по достоинству оценив бесчинства, кои вытворяли «божьи» персоны над простым крестьянином, солдатик обул свою культю, да крепко встав наземь, подобрал рядом валявшуюся палицу. С тяжёлым взглядом двинул солдатик на телегу с одной стороны. С другого фланга его уже заботливо прикрывала вовремя подоспевшая Сдобушка. Эта особа заморачиваться не стала, а попросту сняла одну флягу со своего коромысла, превратив оное в грозное оружие. Затем вторую флягу Сдобушка принялась раскручивать на коромысле по своей оси, да заносить над головами Амонова жречества. И это всё одной рукой. Кошмар – да и только. И даже истрёпанный лесным бегством писатель не остался в стороне. Выставив вперёд себя кулаки наизготовку, да зажмурив глазки, писатель перекрыл тройке движение вперёд. Со всей дури обрушилась цистерна на телегу. В щепки рассыпалась телега, а под ней от удара образовалась приличная воронка. То начала Сдобушка работать по неприятелю. Тут же подскочил и солдатик, орудуя палицей как саблей. Опрометчиво бросились на врага, не подумавши. А святая братия явно в переделках бывавшая, тут же разлетелась сухим жмыхом по ветру. Не на шутку разошедшаяся Сдобушка вторым замахом метила в попа, так резиновый поп запрыгал на месте так, что за секунду ускакал за горизонт. Только солдатик попытался уколоть раввина, как тот закрутился волчком да подобно электрическому ледобуру для зимней рыбалки, словно раскалённый нож в масло, ввинтился в землю, после чего полностью под ней пропал. На поверхности осталась валяться только чёрная широкополая шляпа раввина. Оставался один имам, и имам этот, обратившись за помощью к Аллаху, тут же получил в подарок гоночного ишака под восьмым номером, а дальше гоночный ишак умчал муллу в родной кишлак.