На этот раз весельчаки – религиозные деятели, не опрокинули телегу от взрыва хохота, а молча выслушали и молча же проглотили. Один лишь поп не удержался и передразнил землепашца уже своим стишком:

Греховоднику ослу – Анафему! Анафему!

Крестьянин лишь усмехнулся и далее замолчал. Тем делом, петлявшая дорожка уткнулась в перекрестье. Что за чудеса? По одному из притоков тропы двигалась молодая бабёнка с коромыслом через плечо. Подойдя ближе, выяснилось, что это была соседка крестьянина – Сдобушка, она же бабец хоть куды. К своим неполным двадцати годам, Сдобушка вымахала в такую дурнину, что легко и просто разоряла гнёзда шершней голыми руками, перешибала ладонью пополам бревна с одного удара, с рогатиной ходила на медведя, а ноги брила топором – одним словом являлась грозой всех деревенских мужиков. Вот и сейчас предстала Сдобушка с коромыслом, на котором болтались отнюдь не обычные вёдра, а сорокалитровые алюминиевые фляги, причём само коромысло, подобно пушинке, тащила девица всего на одном плече. Угадали ведь двадцать лет тому назад родители с именем. Недаром говорится, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Сдобная получилась Сдобушка, чего греха таить. Буквально на лбу у Сдобушки было прописано, что она Сдобушка. Кровь с молоком – ещё мягко сказано. Клубника в сметане тоже чересчур ванильно. Сталь поджаристая больше всего подойдёт, но и это определение до конца не раскроет весь термоядерный потенциал девицы. Так вот, увидав подобное зрелище, Сдобушка застопорилась как вкопанная.

– Тпру-у-у! – раввином была дана команда остановить телегу.

С минуту Сдобушка соображала чего-то, а затем выдала следующее:

– Эй, соседушка, ты куда это библейский проект тащишь?

– Ещё одна! – недобро блеснул огонёк в глазах ребе.

– В юбилейный раз повторяю вам: не туда мы путь держим, – с испугом косясь на Сдобушку, пробормотал мулла. – Похоже, что заплутав, мы попали-таки в те самые коварные земли, где проживают Гоги и Магоги, среди которых нет ни единого верующего. Святой Зулькарнайн отделил народы Яджудж и Маджудж от всего остального человечества непреступной стеной – милостью Аллаха. С тех пор эти насылающие порчу племена перегарычей и опохмелычей не могут вырваться наружу, а другие люди не могут проникнуть к ним. Правят этими племенами не мурзы и баи, как положено, а некие Аль-Мариду – джинны-гиганты с огромными телами. И вот судя по всему, шайтан запутал наши дороги так, что мы оказались аккурат на проклятых землях… Неужели пришли те времена, когда стена пала? Вах! Вах! Вах! Чует моё сердце: секир башка нам тут делать будут…

– Куда-куда… Навстречу радуге-дуге! – отшутился меж тем землепашец, отвечая своей соседке.

– А чего не наоборот? Ты в телеге, а библейский проект в упряжи, однозначно смотрелись бы со стороны не в пример лучше, – зевнув, Сдобушка проглотила пчелу.

– Ты не понимаешь, – терпеливо давал разъяснения землепашец. – То я их тащу куда надо, иначе будут задавать направление они. Чуешь разницу?

– Что за хрень опять происходит? – насторожился поп.

– Врёт, как утка, – отвечал ребе. – Никуда он нас не тащит. Точнее тащит в тенёк на привал. Там его и предадим в руки святой инквизиции.

– Живой сундук правду говорит? – недоумевала Сдобушка.

На это крестьянин лишь пожал плечами. После чего, с пару секунд что-то обдумав, все же ответил:

– Всё, что говорит рыжий, можно смело делить на три! Тебе ли не знать?

За такой дерзкий ответ поп не выдержал и что есть силы раскрутил в воздухе плеть. Конец нагайки пронзительным щелчком рассёк мешковину, а за ней и плоть на хребте землепашца. Крестьянин вздрогнул, от боли согнулся, но лицом вида не подал и даже не моргнул. Зато у Сдобушки тут же стали наливаться ненавистью её круглые глазки с длинными пышными ресницами. Тупиковую, казалось бы, ситуацию неожиданно разрубил пронзительный вопль из ближайшего берёзового околка. Все разом на звук обернулись – из кустов вынырнул человек в лохмотьях и с призывом: «Помогите!» – бросился бежать сквозь поле прямо к стоящим в изумлении противоборствующим сторонам. За человечком выскочил какой-то лопоухий пузач с суковатым дрыном в руках, а уже за ним одноногий солдатик, прыгающий на одной конечности да с протезом в качестве оружия на плече.