И тишина, даже птичек не слышно. Посмотрел на железную дорогу, на насыпи тишина. Вокруг вообще никого нет. Я пошёл по дороге вдоль насыпи, а потом свернул в сосновый бор. Он реален. Пахнет смолой, свежей листвой, хвоя под ногами пружинит – земля ещё не просохла с весны.

Я выбрал дерево рядом с дорогой, потому что оно немного отставало от других, вытащил свой красный ножик и сделал крупный горизонтальный надрез. Пока я ковырялся, эйфория начала потихоньку проходить. Пора, наверное, возвращаться. Очень не хочется уходить из этого остановленного времени. Мне так хорошо, я чувствую себя в полной безопасности.

Но мысли о возвращении каким-то образом переключили меня. Сердце забилось сильнее, пот выступил, я начал очень сильно нервничать. Где я? Что со мной? Может мне это всё просто кажется и я впал в ступор? Могу ли я себя контролировать?

Так, спокойно, надо использовать снаряжение. Закрываю глаза и начинаю анализировать ситуацию. Допустим, я сейчас пойду в город по этой дороге. Куда она меня приведёт, в какой год? В 1984, или в то время, когда я был маленьким? И там, и тут на самом деле ничего хорошего нет. Везде Советский Союз. Это сразу поймешь, стоит только пожить в нём немного.

Октябрята, пионеры, военно-спортивная игра «Зарница», комсомол. Коммунистический субботник, НИИ, продуктовый набор к годовщине Октябрьской революции. Сортировка гнилой картошки на овощебазе. Политинформация. От съезда к съезду. «Целина» и «Малая земля». Анжела Дэвис, Луис Корвалан. Не могу больше это слушать, а память без остановки подбрасывает ещё и ещё. Всё, назад.

Бам, открываю глаза, вижу свою родненькую Короллу. Правда она довольно далеко, значит от лавочки я ушёл. Возвращаюсь, сажусь, жадно пью воду.

– Ну как? – интересуется Андрей.

– Круто, – отвечаю, – кайф. Очень сильные эмоции. Только не знаю, где я был. Представлял я себе Сосновский бор по старым фотографиям, на которых я ещё маленький совсем.

– Что себе представлял, туда и попал. Для первого раза это неважно, – успокаивает меня Андрей. – А что тебя с поверхности на глубину утянуло?

– Бутылка лимонада с фотографии утянула. Я, когда смотрел на неё, ощутил вкус этого лимонада, и сразу деревья с фотографии превратились в настоящие.

– Есть такое, – подтверждает Андрей, – для погружения то, что в подсознании сидит, действует как самый сильный триггер.

– Наверное потому, – теоретизирую я, – что в отличие от воспоминаний, в подсознание не залезешь и ничего не изменишь. Воспоминания о прошлом меняются, а вот вкус лимонада в детстве нет.

– Может и так, – нехотя соглашается мой друг-практик.

– Вообще-то, – добавляет он, – погружение в прошлое стерильно. Там нет запахов, вкусов, инфекций. Вкус лимонада ты здесь почувствовал, а не там.

– Как это, – возражаю я, – я там чувствовал запахи, запах леса, например.

– Это морок, – объясняет мой учитель, – дополненная картинка, как интерактивная экспозиция.

Мой энтузиазм начал потихоньку угасать.

– Пойдём тогда, надрез на дереве поищем, – предлагаю я.

Искали, искали, ничего не нашли. То ли того самого дерева не нашли, то ли надрез зарос, а может и не резал я ничего, и всё это мне привиделось.

– Слушай, – спрашиваю я, – а если основные триггеры для нырка сидят в моём подсознательном жизненном опыте, как мне нырять в прошлое, которое было до моего рождения?

– Посложнее немного, – соглашается Андрей, – но всё равно получается. К тому же многие твои человеческие навыки похожи на навыки людей из прошлых веков. Природа их заложила, от них не избавиться.

– А ты нырял в прошлое до своего рождения?

– Да.