Надо отметить, что Шарик стал выглядеть респектабельно. Одевался дорого, стильно. В шикарном костюме и модной шляпе, с ослепительной улыбкой, стал похож на артиста, непонятным образом ставшего директором секретного учреждения с нищающими сотрудниками

Теперь Профессор порывался поговорить с ним, но наталкивался на привычную отговорку: «Занят, старик! Кручусь-верчусь, дома не ночую!»

Часть производственных помещений отдали в аренду под цеха и склады. Китайцы и вьетнамцы производили в них ширпотреб. Это в закрытом ящике, где, принимая на работу, до десятого колена проверяли родословную. В цехах изготавливали сладости, полуфабрикаты. По праздникам выдавали сотрудникам пару килограммов сладостей или сосисок в счет зарплаты. Сотрудники молчали, терпели. Голова шла кругом – от перестройки и рыночных отношений.

Профессор, осмыслив происшедшее, огорчился, забрел в кафе, заказал стакан водки и горячее. Водку выпил с удовольствием.

За соседним столом четверо мужчин уплетали шашлык, пили водку, громко решали проблему: Федор душил разборками, требовал больших откатов.

Спиной к Профессору сидел человек в кожаной куртке, с массивным обритым затылком, точно вбитым в туловище. Он решал вопрос радикально.

– Чего тут думать? Думать – себе вредить. Язву наживем. Мочить надо – и все дела! Дешевле обойдется. Он же крыса ненасытная. Не угомонится.

– Да погоди ты! Надо людей найти. – нервно возражал другой.

– А что их искать! Народ озверел, им злость куда бы деть! Кому кровь пустить! А если за бабло, так еще спасибо скажут.

Обсуждение проходило открыто, шумно, окружающих не стеснялись. Человека лишали жизни и не скрывали умысла.

Современная жизнь превратилась в кровавое ристалище, где нет закона и порядка. Если не хочешь валяться оплеванным, униженным на задворках жизни, а хочешь жить красиво и богато, забудь о душе и морали. Люди в одиночку или сбившись в банды убивают, грабят, предаются порокам, заглушая страх пьянством и наркотиками. Газеты – как сводки с фронтов. Дух смерти витает над столицей, превратился в обыденность, наводя на обывателя тихий ужас. Ведь по ошибке и тебя отправят к праотцам. Кто станет разбираться?

Профессора озарило: и у него возникли бы проблемы, если потребовал объяснений по увольнению. Может, в шикарном ресторане господа пили кофе с дорогим коньяком и решали, что с ним делать? Разрешили жить! Спасибо им за это. Проект двигателя представлял интерес для заграницы. Круглов не раз намекал: продать ее и обеспечить себе шикарную жизнь. Теперь проект продадут, заимеют счета в банке, а в архив отправят черновики и записи.

Профессор усмехнулся. В проекте есть узлы, он их осмотрительно не обозначил. Без них двигатель – игрушка. Он представил, как Круглов, весь трясется и обгаженный, стоит на коленях под дулами пистолетов.

Профессор решил уйти по-английски, сходить в институт, собрать вещи. Охрана посочувствовав, отдала честь. Профессора благодарно закивал в ответ. Открыл дверь кабинета – в храм фантастических идей, как шутили коллеги. Не включая света, стоял в раздумье, разглядывая свою тень на полу. Обвел взглядом кабинет, стараясь напоследок все запечатлеть в памяти.

Сел за старый дубовый стол. Сердце забилось, руки ощутили тепло от дерева. Сколько радостных минут озарения пришло к нему, когда работал за ним. На прощание Профессор погладил стол рукой. Перебрал документы, сложил по папкам, чтобы тот, кто займет его место, смог войти в курс дела.

Посидел в гнетущей тишине. Память оживала, слышались возбужденные голоса невидимых сотрудников, разгоряченных в своей правоте и желающих отстоять собственную точку зрения. В воображении возникали их лица. Кто-то уже покинул этот бренный мир. Те, что помоложе, уехали в поисках счастья на землю обетованную, но он помнил всех и любил. Они были частицей славного времени, когда создавались современные ракетные двигатели. Он мог гордиться собой, имел право. Конечно, если бы не он, нашелся бы другой. Страна богата незаурядными умами и бескорыстными талантами. Но судьба выбрала его. Итоги их работы – двигатели запущенных ракет, самолетов, ордена и звания.