С появлением Речи Посполитой старый и естественный исторический антагонизм польской и русской элит в борьбе за доминирование в Восточной Европе резко обострился. А родился он практически сразу с появлением государств у западных и восточных славян. В истории Руси остался князь с необычным прозвищем – Окаянный. Это Святополк, сын князя Владимира Святого, крестителя Руси. Отец женил его на дочери польского короля Болеслава I Храброго. Вместе с женой прибыл и папский епископ, начавший интриги по перемене веры «греческой» на «римскую». Зачем надо было лезть на рожон? Идея вполне прозрачна – каждый правитель надеялся, что общий сынок сможет объединить два государства в мощную империю, но каждый хотел, чтобы она была продолжателем их непосильных трудов по государственному строительству. В результате Владимир посадил обоих пришельцев за решетку. После его кончины, Святополк бежал к тестю и привел поляков и немецких рыцарей на Русь в борьбе за Киевский стол. В ходе жестокой междоусобицы он предательски убил своих братьев Бориса и Глеба, ставших первыми русскими святыми. Но победил в результате долгой борьбы другой сын Владимира Ярослав, известный как Мудрый. Происходило это все в 1013 – 1018 годах и было только началом. Поляки самый близкий к восточным славянам этнос. Сам этот этноним совпадает с именем племени полян, обитавшим вокруг Киева во времена начальной Руси. Даже сегодня польский язык и родственная ему восточнославянская троица содержат около 70% общих наиболее употребимых слов. В прошлом это сходство было еще больше. Идея об «одном народе» напрашивается сама собой, а зачем одному народу больше одного правителя? Уж тут то Тамерлан несомненно прав. Иван Грозный тоже пытался посадить своего сына Федора Иоанновича на польский трон, но денег, как говорят, не хватило. В Смутное время эта идея была почти доведена до реализации. Свергнувшие трех подряд «ненастоящих» царей (Федора Годунова, Лжедмитрия I, Василия Шуйского), московская бояре не нашли ничего лучше, как призвать на престол сына польского короля Сигизмунда III Владислава. Была даже проведена присяга, правда не лично Владиславу, а его представителю. Сам Владислав до Руси так и не доехал, смута закончилась в пользу Москвы, а «борьба за идею» превратилась в долгосрочное историческое противостояние. Поэтому имя русины было для польских панов как красная тряпка для быка, как и их вера, единая с «москальской». В 1596 году они достигли заветной цели – церковного раскола в Киевской митрополии. Часть ее экзархов перешла в подчинение к Папе. Они образовали новую греко-католическую церковь. Ее иначе называют униатской по учреждающему договору – Брестской Унии. Религия в XVII веке еще была сильным этническим маркером. От этого события берет свое начало этногенез особого униатского субэтноса восточных славян. Уже четвертого, а то и пятого по счету. Началось насильственное превращение православного населения в униатов, сопровождающееся жестокой экономической эксплуатацией.

Значительная часть русин обнаружила высокую сопротивляемость основных культурных генов к насильственным изменениям. Они нашли союзников в лице еще одного своеобразного субэтноса – запорожских казаков. Сохранившиеся в нижнем поднепровье остатки степных тюркских народов постепенно ославянились за счет притока беглецов с севера. По степной традиции они образовали народ-войско, сохранив этноним казаки – вольные люди (тюрк.). Сформировался и свой центр – Запорожская Сечь. Особые условия существования под постоянной угрозой набегов с юга сформировали и своеобразную субкультуру. Запорожцы стойко отторгали отступничество от православия, не допускали на Сечь женщин, соблюдали своеобразный демократический институт управления – Гетманат. Центральная власть Речи Посполитой частично включила этот субэтнос в государственные структуры, создав Реестр служилых казаков. Реестровым казакам полагались определенные выплаты за определенные обязательства. Постоянные попытки урезать Реестр и сократить выплаты создавали почву для недовольства в среде казаков. Способствовало этому и притеснение православия, и экономический гнет руського в массе крестьянства.