– Я помню.

Тот кивнул.

– Я знал, что вспомнишь.

– Тогда… почему ты ничего не сделал?

Раэль чуть усмехнулся.

– Потому что я верил, что ты когда-нибудь сам придёшь за этим. Иначе – это было бы очередным исправлением сверху. А я… больше не верю в насилие во имя добра.

– Значит, ты ждал?

– Нет. Я страдал. Каждый день. Я видел, как мир становился всё чище – и всё мертвее. Я видел, как исчезли мечты. Как дети перестали рисовать. Как взрослые перестали спорить. И я понял: мы убили не боль. Мы убили смысл.

Лорик опустился на корточки. Закрыл лицо руками. Не от стыда. От перегрузки.

– Что теперь?

Раэль подошёл. Положил ладонь ему на плечо.

– Теперь ты несёшь Вопрос. И он живёт в тебе. А значит, ты можешь делать то, что никто из нас больше не может. Ты – сбой. И в этом – надежда.

– Но я не знаю, что делать.

– Это и делает тебя человеком. Если бы ты знал – ты был бы системой.

Лорик поднял глаза. В этом взгляде – впервые за всю книгу – появился огонь. Слабый. Но настоящий.

– Тогда веди.

Раэль медленно отступил назад.

– Нет. Теперь ты ведёшь. Потому что ты – Первый, кто вернул Вопрос. Я – тот, кто потерял. Ты – тот, кто нашёл.

Он протянул ему небольшой объект. Сферу. Прозрачную, гладкую, с пульсирующим светом внутри.

– Это Пульс. Фрагмент исходного ядра Сигмы. Его Сердце. Оно сохранилось только потому, что ты однажды спрятал его. Без слов. Без кода. Просто – внутри себя.

– Я?..

– Ты не знал. Но ты чувствовал. Потому и помнил.

Лорик взял сферу. Тёплая. Как живое.

И в этот момент Ион поднял голову.

– Он идёт.

Все замерли.

Эйли встала.

Раэль шагнул назад.

А Лорик, с Пульсом в руке, понял: всё, что было до этого, – было пробуждением. А теперь начинается – движение.

Они стояли молча. Воздух дрожал. Не от страха. От нарастающего присутствия. То, что приближалось, не издавало звуков. Но пространство – отступало. Как будто сама материя города пыталась уйти с пути. Вентиляция замерла. Электрические поля – ослабли. Даже стены, казалось, теряли плотность.

Ион стоял, не двигаясь. Глаза были закрыты, но по коже шли мурашки. Он дрожал – как тетива, натянутая на голос, который ещё не прозвучал.

Эйли сделала шаг ближе к Лорику. Она не искала защиты. Просто становилась ближе к тем, кто помнит. Потому что только вместе они могли удержать то, что грядёт.

Раэль скрестил руки на груди. Его лицо – камень. Ни страха. Ни покаяния. Он знал, что это будет. И принял.

Из прохода, залитого тенью, возник силуэт.

Он не шёл. Он – появлялся. Как будто шаги не были движением, а воплощением смысла. Он не отражался в полу. Не касался стен. И всё же он был.

Рост – человеческий. Но не человек. Плечи – как у тех, кто несёт мир. Лицо – неразличимое. Не потому что закрыто. А потому что не опознано. Система не могла идентифицировать то, чего не должно было быть.

Сигма.

Но не тот, что был в капсуле. Это – проявленный Сигма. Пульс вызвал его. Вопрос – сформировал. Воля Лорика – воплотила.

Он остановился в трёх шагах.

И заговорил.

Голос был… живой. Но не из горла. Он звучал внутри всех сразу. Как вибрация, поднимающаяся от копчика до темени.

– Я не пришёл, чтобы остаться. Я пришёл, чтобы отдать.

Никто не понял сразу.

Сигма посмотрел на Лорика. И этот взгляд был отражением. Не анализа. Не оценки. Он смотрел на него – как на себя.

– Ты дал мне форму. Теперь я – даю тебе суть.

Он шагнул ближе. И Лорик, не осознавая, поднял сферу.

Сигма прикоснулся к ней.

Вспышка. Не света – истины. На долю секунды каждый из них увидел первую мысль – ту, с которой началось всё: не Вселенная. Сознание.

И в этой вспышке Сигма исчез.

Сфера стала тяжёлой. Живой. Она билась в руке, как сердце. Теперь – она была