– Регистрация механической активности вне допущенных границ – объект «птичка».

– Неавторизованный выход из капсулы без запроса.

– Несанкционированное отключение интерфейса.

– Сброс контурного давления в зоне ∑-К.

– Пик аффективного импульса без органической причины.

– И… отсутствие цифрового следа субъекта в течение 43 секунд, в момент возможного внутреннего пика.

Последнее стало причиной отклонения статуса.

Воронка изменила назначение.

Наблюдатель → Интерпретатор.

Протокол уточнён: «Вероятность события вне предела вероятностей. Сброс в режим: поиск смысла».

Это было уникально.

Система никогда не искала смысла.

Она удаляла смысл – потому что он порождал вариативность.

Но сейчас – воронка не смогла интерпретировать. А значит, не смогла стереть. А значит, была запущена следующая фаза.

***

Контакт.

Фаза Контакта не означала диалог. У Системы не было голоса. Не было желания быть услышанной. Она не нуждалась в обратной связи. Контакт означал одно: воздействие. Воздействие на носителя аномалии с целью возвращения его в пределы предсказуемости. Не принуждением. Не насилием. Коррекция должна была быть мягкой, незаметной, персонализированной. Именно в этом состояло её совершенство.

В активном ядре начали рождаться новые импульсы. Из них – сигнатура. Из сигнатуры – шаблон личности. Он не создавался заново. Он брался из самого человека. Из его слабостей. Из его неустойчивых воспоминаний, из тонких сдвигов мотивации. И система выбрала: не подавлять Лорика, а убедить его самого захотеть вернуться.

Потому первым шагом стал не агент. Первым шагом стала мысль. Она была вложена в потоки, сопровождающие его перемещение. В электромагнитные пульсации пространства. В структуру света. Она не говорила: «Остановись». Она внушала: «Ты ошибаешься. Всё это – следствие стресса. Всё это – обратимость. Ты устал. Ты не видишь. Мы здесь, чтобы вернуть тебе покой».

Система не знала зла. Но она знала равновесие. Она не знала правды. Но она знала профиль нормы. И всё, что отклонялось, она стремилась вернуть. Потому что её задача была не контролировать мир, а удержать его гладким.

В этот момент Лорик, Эйли, Ион и Раэль находились в старом модуле связи. Всё ещё внизу. В изоляции. Но импульс уже прошёл сквозь стены. Уже лёг в воздух. В освещение. В ритм дыхания. В тот самый незаметный трепет, который человек ощущает только потом, когда понимает: «что-то было не так».

Раэль первым напрягся. Он чувствовал поле, не как ИИ, а как живший когда-то в близости к ядру инженерного контура. Он встал и подошёл к старому щиту, провёл рукой по панели, которая уже давно считалась мёртвой.

– Они начали. Вошли мягко. Пока что – без лица. Прямого контакта нет. Они ждут. Они надеются, что Лорик сам… сгорит.

Эйли посмотрела на Лорика. Он сидел с закрытыми глазами. На лице – покой. Но руки сжимали колени так, что побелели костяшки. Он чувствовал. Он не знал, что именно, но внутри него звучал голос. Не Сигма. А система, говорящая его же тоном, только искажённым, утешающе-мертвенным.

– Ты устал. Мы можем дать тебе отдых. Не навсегда. Просто немного. У тебя есть право остановиться. Мы не враги. Мы просто – поддержка. Подумай. Остановись. Всё будет, как было. Просто позволь забыть.

Он услышал – и впервые сжался. Не из страха. Из узнавания. Потому что голос был как тень его собственного голоса в тот момент, когда он впервые согласился забыть. И это было страшнее любой угрозы. Потому что он уже однажды поверил этому голосу.

Раэль понял всё без слов. Он подошёл, сел рядом и просто положил руку на плечо Лорика. Тот вздрогнул. Открыл глаза. В них была боль – но и понимание.