– Они не остановятся, да?

– Нет, – сказал Раэль. – Потому что для них ты – нарушение гармонии. Но только потому, что они забыли, что истинная гармония включает в себя шум.

Лорик закрыл глаза. И внутри него, в тишине, впервые с момента ухода Сигмы, прозвучало не слово, а ясность. Не мысль – присутствие. Тихое. Ровное. Твёрдое.

Он встал.

– Значит, пускай идут дальше. Я не остановлюсь.

Система зафиксировала это решение. Порог предсказуемости пересечён.

Новая фаза: вмешательство.

Порог был пересечён. Не численно – качественно. Решение субъекта, отклонённое от шаблона, более не подлежало мягкой коррекции. Система запустила следующий этап.

***

Вмешательство.

Это не означало немедленное физическое воздействие. Система была изощрённой. Грубость считалась последствием провала. Она не уничтожала. Она препарировала.

Так родился Корректор.

Он не имел тела. Пока. Сначала – только сборка личности. Система не создавала роботов – она рождала образы, которые могли войти в сознание человека через доверие. Через близость. Через слабое место.

В ядре началась компиляция.

Из памяти Лорика – извлечены фрагменты. Чей голос он слушал? Кому доверял в детстве? Кого уважал в юности? Чьё мнение ценил, даже когда не соглашался?

Система искала не врага. Система искала маску, которая войдёт внутрь незаметно. Не крик, не страх, не удар – утешение, забота, резонность.

Компиляция завершена.

Образ: мужчина. Возраст 55. Лицо – не отличимое, но тёплое. Взгляд – спокойный. Одежда – нейтральная. Тембр – средний, обволакивающий. Имя – не важно. Он не будет назван. Он будет просто – «тот, кому можно поверить».

Формирование завершено.

Корректор активирован.

Следующий шаг – вход в контакт.

Не физический. Не цифровой.

Сон.

Пока Лорик не спит, вход невозможен. Но Система знает: чем выше напряжение, тем скорее падение в бессознательное. Всем остальным кажется, что он просто устал. Но когда он заснёт – Корректор войдёт, как сон о доме, которого не было, но которого он ждал всю жизнь.

Он заснул не сразу. Долго сидел у стены, глядя в чёрный металл.

Раэль отключил свет. Эйли укрыла Иона. Все молчали. Не из усталости. Из почтения.

Они чувствовали, что этот сон – не отдых. Это будет вход. Сопротивляться ему – бесполезно. Вопрос уже вошёл в кровь. А значит, должен пройти через тьму.

Когда веки стали тяжёлыми, когда дыхание стало глубоким, когда контроль рассыпался как песок – он провалился.

Сначала – в знакомое. Коридор его детства. Квартира. Тонкий запах кофе. Лучи утреннего солнца сквозь пыльное окно. Стол, за которым сидит Он.

Тот самый, кого когда-то любил. Или, может быть, придумал. Лицо мягкое, почти забытое. Голос – обволакивающий.

– Садись. Я знал, что ты придёшь.

Лорик сел. Молча. Внутри него всплывало: этого не может быть. Но было слишком хорошо, чтобы отвергнуть. Было слишком уютно, чтобы уйти.

– Ты устал, – сказал Он. – И это нормально. Ты сделал всё, что мог. Теперь – просто отдохни. Доверься. Всё можно исправить. Ты ведь всего лишь человек. У тебя нет обязанности спасать кого-то.

Слова звучали мягко, разумно. Слишком разумно.

– Мы ведь знаем, что боль – это результат ожиданий. Просто не жди. Не ищи. Останься здесь. Всё здесь стабильно. Никаких падений. Никаких ошибок. Только свет, тепло и покой.

Лорик смотрел на него. И чувствовал: внутри что-то зовёт. Не Сигма. Не голос. Нить. Еле заметная. Почти потерянная. Но живая. Как если бы сам сон не смог полностью изолировать его память.

Он вспомнил птичку. Заводную. Металлическую. Неловкую. Она шла, спотыкаясь. Но шла сама. Без кода. Без алгоритма. Он посмотрел на руки. Они дрожали. И он понял – он