Такси остановилось на небольшой парковке. Храм виднелся впереди. Он был не таким уж и маленьким, вполне себе средних размеров. Миша поблагодарил и собрался покинуть машину.

– Вы спрашиваете, как нам живется под властью капитала? – внезапно с жаром заговорил таксист. – Хреново живется. Задушили нас налогами, поборами. Зарплаты платят хер да ни хера. Нет ни денег, ни времени на жизнь. Жену с детьми видишь только спящими. Ипотека как рабство крепостное до конца жизни. Чувствуешь себя не человеком, а скотом в родной стране. Родился, поработал, размножился и умер. Иногда поспал. Пару раз на море съездил. И все. Вот такая сказочная жизнь.

Миша замер. Вернулся на место и прикрыл дверь. Потом пристально посмотрел в глаза водителю и сказал спокойно и уверенно:

– Они видят в нас обслуживающий персонал, который должен работать, как батарейка, а в конце срока службы утилизироваться за ненадобностью. Однако мир меняется. Недолго пировать врагу, настает наше время. Мы, трудовые русские люди, скинем позорное ярмо рабства в своей стране, и весь мир последует за нами. Всего доброго, товарищ!

На последней фразе странный пассажир выставил таксисту раскрытую ладонь. Водитель протянул в ответ свою, и после крепкого рукопожатия наш герой вышел из машины, аккуратно захлопнув за собой дверь.

*

На улице было темно, но территория вокруг храма освещалась фонарями. Приглушенный свет в окошках говорил о присутствии внутри людей. На небольшой площадке, расположенной по пути, в свете фонаря на инвалидном кресле сидел одинокий мужчина в тельняшке. В зубах у него тлела сигарета, в руках он держал банку из-под кофе, в которую он, по-видимому, складывал вырученные подаянием деньги. Увидав приближающегося прохожего, мужчина оживился и отшвырнул в траву окурок.

– Подайте на храмушек и на покушать несчастному страдальцу-инвалиду, ветерану трех мировых войн и множества локальных конфликтов, бывшему криптоинвестору, жертве финансовых репрессий и антиковидных ограничений, – обратился мужчина к идущему навстречу парню, когда тот почти поравнялся с коляской.

Его голос был бодрым и настойчивым. Судя по всему, попрошайка, как опытный продажник, издалека оценил нетипичного посетителя и с учетом отсутствия посторонних ушей решил применить именно такую клиент-ориентированную стратегию привлечения внимания. Слова были полной белибердой, но цели своей достигли. Прохожий замедлил шаг.

Изначально Миша вообще не собирался останавливаться. Он принципиально не подавал профессиональным нищим, к тому же у него не было с собой денег. Однако, оригинальность подхода привлекла внимание. Он сбавил темп и взглянул на говорившего. Инвалид мгновенно среагировал на зрительный контакт и направил коляску к центру прохода, перегораживая собой дорогу.

– Можно в юанях или тенге или в биткойнах на холодный кошелек, – в той же манере продолжил попрошайка. Его взгляд был наглым и уверенным.

Миша понял, что сделал ошибку. Он судорожно прикидывал варианты действий – убежать и подождать пару часиков где-нибудь поблизости, пока рэкетир не уедет, или оббежать наглеца и попасть все-таки в храм. А вдруг он будет стоять здесь до самого закрытия? А если этот пройдоха прицепится и последует за ним внутрь? Миша склонялся ко второму варианту. В любом случае продолжать бессмысленную коммуникацию у него не было никакого желания.

Вдруг, лицо нищего перекосило, он начал многократно креститься и шептать странные фразы. Мише удалось расслышать только отдельные слова: «антихрист», «архангел», «помазанник», «спаситель», «изыди».

Он решил воспользоваться замешательством инвалида и попробовал проскочить между ним и кустами живой изгороди, но нищий внезапно пришел в себя и обратился к Мише совсем другим тоном: