В лаборатории повисает минутная пауза. Чтобы прервать минуту неловкости, Виктор прокашливается.

– Начнем первичный осмотр образца, – говорит он и поворачивается к коллегам. – Митч, возьми пробы с кожного покрова, образцы слюны и питательной жидкости в яйце, скорлупу в утиль. Рон, перемести образец на стол для визуального осмотра.

– Да, – кивает Митчелл и тут же берется за пристроенный на стеллаже у стены набор для анализов. Ставит поднос со склянками, ватными палочками и шприцами на стол возле проекта Двадцать Шесть/Два и выполняет указания начальства. Сначала он осторожно проводит тампоном по влажной коже новорожденного образца и упаковывает тампон в специальный герметичный пакет. Затем ватной палочкой берет пробу слюны. И наконец шприцем набирает питательную жидкость. Все пробы он помещает в специальный контейнер и маркером отмечает время и код на специальной бумажной наклейке.

– Взял образцы «тридцать два – три», «сорок два – семь» и «сорок два – восемь», – отчитывается он.

Виктор не вмешивается, молча наблюдает за процессом. Но больше всего за своим детищем. Девочка реагирует спокойно. Дает провести все необходимые манипуляции, не дергается, не обнажает клыки и совсем никого не боится. Удивительно. Любое новорожденное существо имеет изначальный инстинкт самосохранения. У нее он тоже должен быть. Но, видно, она достаточно развита, чтобы не включать его бездумно. Она не видит угрозы и тихо позволяет людям вокруг позаботиться о ней.

Даже когда Рон берет ее на руки, она остается спокойной.

– Разве это не опасно? – спрашивает Питерс, снова мрачнея лицом. Он предполагал, что ассистент возьмет образец какими-нибудь щипцами, как и полагается при работе с опасными тварями, а не на руки, словно мать ребенка. Это неправильно.

– Опасно, – ухмыляется Франк. – Именно поэтому это делает Рон.

– Что? – тут же возмущается ассистент и замирает с диковинным существом на руках, глядя на начальника широко распахнутыми глазами.

– Да расслабься, – вздыхает Виктор, – я пошутил. Ее клыки слишком маленькие, она не прокусит КЭТИ. Когти мягкие, тем более не опасны. Это ребенок. У нее просто еще нет силы с тобой справиться.

– Детеныш, – поправляет его Питерс. – Дети есть только у людей.

Виктор фыркает. Митчелл снова поджимает губы. С таким отношением Питерса непросто будет сберечь ее от побочных лабораторий.

Успокоившись, Рон подносит проект к высокому железному столу с расстеленной на нем мягкой стерильной накладкой и укладывает ее на спину. Франк нехотя поднимается на ноги. Усталость давит, но всю работу на помощников не переложишь. Да и не хочется. Этот миг надо пережить полностью и запомнить.

– Приступаю к первичному осмотру эксперимента Двадцать Шесть/Два, – говорит он. – Фиксируйте.

Кэтрин тут же открывает на компьютере файл образца, чтобы внести в отчет новые данные.

– Самка ведет себя спокойно, агрессии не проявляет. Голова пропорциональна телу. – Он проводит руками по голове, ощупывает форму на предмет дефектов. Голова полностью повторяет человеческий череп. Сформирован идеально, только темя плотнее, словно ей не несколько минут от роду, а полгода или даже месяцев восемь. – Развитие опережает человеческое на несколько месяцев.

Он пальцами фиксирует ее веко в открытом состоянии и внимательно рассматривает радужку.

– Фонарик.

Митчелл тут же подает ему необходимую вещь.

– Глаза полностью сформированы, зрачки реагируют на свет сильнее, чем человеческие. Есть вероятность ночного видения. Радужка голубая, разрез симметричный. – Виктор откладывает фонарик в сторону и переворачивает образец на живот. – Хвост от длины тела составляет больше половины. Утолщен у основания, конец острый. Окрас светло-серый с голубым узором по внешней стороне. Кончик градиентом переходит в синий. Анатомия хвоста гибкая, мышцы сильные. Возможен хватательный рефлекс. Волосяной покров только в зоне головы, двуцветный. Верхняя часть белая, нижняя черная, повторяет окрас кожи головы.