– НИКУДА ТЫ С НИМ НЕ ПОЙДЕШЬ!

– Папа, если ты не прекратишь кричать, то школьный коннектор отключится за несоблюдение правил пользования. Это правило, кстати, тоже писали вы, старшее поколение, – Калли говорила спокойно и размеренно, хотя внутри у нее все клокотало. – Вы придумали эту Академию, засунули сюда своих детей, а сами продолжили жить, как вам удобно. Вы не дали нам выбора, вы фактически обязали нас здесь учиться!

– Калли, о чем ты? Не уходи от темы!

– А я и не ухожу, папочка. Как же ты не поймешь! Вы живете там, в городе, спокойно ходите где хотите, делаете что хотите, общаетесь и ссоритесь с кем хотите. А нас вы закрыли в Загоне. Вы вынудили нас жить своим небольшим мирком, вы вынудили нас учиться, позабыв обо всем постороннем. Вы не устаете повторять: «Лаборатории!» и «Сообщество!». Вы не удосужились спросить нас, нужны ли нам эти лаборатории и это Сообщество! Вам ведь совершенно нет дела до ваших детей, лишь бы только взрастить хороших ученых, правда?

– Дочь, ты не понимаешь! Ты же ничего не знаешь!

– Так расскажи! Объясни мне, отец! – Калли резко вскочила с кресла. Она больше не пыталась сдерживаться. – Давай, поведай мне, чем ты и остальные подобные тебе все это оправдывают? Почему я должна жить здесь в заточении, почему должна дружить не с тем, с кем хочется, а с тем, кто за этим Загоном бесит меня меньше остальных? Почему я должна разорвать все контакты с человеком, о котором вы ничего не знаете, кроме фамилии?

– Дочь, мы не можем тебе всего рассказать.

Калли помотала головой, на ее лице отчетливо читалось разочарование.

– Вы решили за меня, как мне жить, вы решили за меня, кем я хочу стать. И с этим я уже ничего поделать не могу. Но я не позволю вам решать, с кем мне общаться, а с кем нет. Вы можете лишить меня денег до конца жизни, но я решения не изменю. И думаю, нам больше не о чем сегодня говорить.

– Дочь! Постой!

– Завершить коннект, – сказала Калли.

***

«Коннект окончен», – прозвучало системное сообщение. Морис Морелли вскочил с кресла и стал кругами ходить по своему кабинету. Его жена все так же молча сидела на подлокотнике его стула, уперев взгляд в одну точку на полу.

– Надо что-то делать, – прошептал Морис.

– Надо, – подтвердила Кларисса.

– Надо звонить Нильсу, школа – это его территория, пусть запрет этого мальчишку в каком-нибудь изоляторе, пусть оградит Калли любым доступным способом.

– Ха-ха-ха, Морис, ты серьезно? – Кларисса невольно рассмеялась. – Ты хочешь, чтобы директор Академии посадил сына председателя Верховного Совета Сообщества Би в изолятор? Да он скорее нашу дочь туда отправит.

– Ты права. – Морис резко остановился посреди комнаты и посмотрел на жену. – Но что же тогда делать?

– Как минимум успокоиться и отправить Калли денег.

– Нет, вот этого мы точно делать не будем. Зачем ей там сейчас деньги? Она опять все спустит на МиНы или эти бесполезные любовные романы из библиотеки, а ей об экзаменах думать надо.

– Ты думаешь, она опять слушает музыку? – спросила Кларисса, нахмурившись.

– Конечно, эта привычка у нее уже слишком давно.

– Наверное, но мне кажется, что эти микронаушники сейчас не самая важная из наших проблем.

– О чем ты?

– Ее головные боли. Ты заметил, что с каждым разом она все чаще говорит об этом?

– Ты думаешь, что…

– Я думаю, что наше предположение было верным.

– Коннектор, связь с директором Академии Фредериком Нильсом, – скомандовал Морис Морелли. Он вернулся к своему стулу и сел в него ровно в момент, когда система сообщила: «Коннект установлен». Через несколько секунд перед Морелли уже предстал кабинет директора Нильса и он сам, стоявший возле окна.