– Чтобы наладить отношения, их сначала надо испортить, не находишь?

– Может быть, а может, и портить ничего не надо. Иногда так случается, что отношения просто были, а как будто и не были.

– Не поняла.

– Не вникай, я порой и сам не понимаю, что говорю.

– Хм… – Калли не знала, как стоит реагировать, но что-то в словах Кристофера ее задело.

– Спасибо за компанию, но мне, наверное, пора. Как-то резко захотелось спать.

– Да, конечно. Извини еще раз, что напугал.

Калли кивнула, и Кристофер помог ей встать. Какое-то мгновение, когда она уже поднялась, он еще продолжал держать ее руку в своей. Девушка ушла на пару шагов, когда вдруг обернулась и сказала:

– Мускат. Ты пахнешь мускатным орехом.

В воскресенье утром Калли проснулась в хорошем настроении. Да, ночью ей опять снилось что-то туманное, мрачное и неприятное, но, едва открыв глаза, она вспомнила, что сегодня будет коннект с родителями. Неделю назад, когда они говорили, родители были сами не свои, девушка списала это на усталость от работы. Сегодня она рассчитывала увидеть родителей такими же уверенными и спокойными, какими они почти всегда и были. Она нуждалась в их поддержке.

Калли собиралась медленно и с удовольствием, долго подбирала наряд, в котором встретится с родителями. В итоге она решила надеть темно-синее платье чуть выше колена, с короткими рукавами. Покрутившись перед зеркалом, она окончательно убедилась в правильности своего решения. Темно-синий цвет хорошо гармонировал с ее бледной кожей, волнистыми темно-русыми волосами и серо-зелеными глазами.

С прической она решила сильно не напрягаться и просто заколола волосы. Они красиво легли легкими локонами, почти доставая ей до лопаток. Довольная результатом сборов, Калли вышла из комнаты.

Отсек коннекта располагался в учебном корпусе, и именно туда девушка и направилась. Единственным днем недели, когда ученикам Академии разрешалась связь с родственниками, было воскресенье. Связаться можно было с кем угодно из Сообщества Би, на территории которого находилось данное учебное заведение. Но коннект разрешался только один. Перед Калли, правда, выбора, с кем общаться, не стояло. Она всегда соединялась с родителями. У них была договоренность – они ждали связи с ней с самого утра, еще до завтрака.

Утром воскресенья немногие ученики были способны поднять себя с кровати, так что очереди в отсеке Калли не боялась. Она подошла к нужной ей двери в учебном корпусе, привычным движением приложила свое запястье с коммуникатором к монитору контроля личности и, когда на нем появилась надпись: «Доступ разрешен», открыла дверь и вошла внутрь.

Калли стояла в большом холле, в стене перед ней было пять дверей. Над тремя из них горел зеленый индикатор, означающий, что кабинка свободна. Калли выбрала крайнюю левую дверь, за которой ее ждала стандартная комната коннекта. Как только дверь за девушкой захлопнулась, в холле один зеленый индикатор сменился на красный.

Девушка оказалась в комнате размером примерно шесть на шесть метров. В паре шагов от Калли стояло небольшое, но удобное кресло. Прямо перед ним – журнальный столик. Расстояние от столика до дальней стены пока оставалось пустым. Калли села в кресло, ввела на встроенном в правый подлокотник дисплее номер нужного ей коннектора, устроилась поудобнее и стала ждать. Пол на свободном пространстве за журнальным столиком начал немного мерцать, послышалось легкое жужжание.

«Коннект установлен», – раздалось из динамиков системное уведомление.

Над мерцающим полом квадратиками то тут, то там начали вырисовываться детали изображения. Это голографы, встроенные в пол, потолок и стены, начали работать. Не прошло и десяти секунд, как перед Калли на мерцающем полу уже выстроилась полномасштабная объемная голограмма.