Десять минут – и вот я смотрю в окно, хотя трудно отличить уже дрожащий на ветру куст от человеческой походки. Слипаются глаза. Мне кажется, что я стал зевать с периодом. Пока думаю, как вычислить частоту, проходит ещё пять минут. Из-за дома встаёт яркая красная звезда, которая при тщательном наблюдении преображается в Марс. «Бога войны только не хватало,» – проносится мысль. Время собирает свои бусинки.

Прошло целых тридцать восемь минут. В протезе отображается десять моих звонков и ни одного ответа. Раздаётся звон ключей, когда собираюсь пойти спать. Свет проникает в коридор.

– Где ты ходила? Я переживал. У тебя что-то произошло? Телефон не работает?

– Я с Ирой гуляла, – равнодушно отвечает она и запирается у себя в комнате.

Агрессия бьёт меня своим током, клетки тела воспалены от раздражения и ничего от былого беспокойства не остаётся. Я ударяю ногой со всей силы по деревянной двери. Лёгкий скрип. Невыносимая физическая боль отвлекает меня от душевной. Я кусаю ладонь, чтобы крик не вырвался из меня.

Утром просыпаюсь от того, что кто-то сидит на кровати. Но сон не сдаётся так просто, и я продолжаю лежать с закрытыми глазами, зная, что мама смотрит на меня. Громкое сопение носа, лучи, проскакивающие сквозь занавеску, – всё это не даёт покоя. «Уходи, пожалуйста,» – молю я про себя. Капитуляция. Открываю глаза. Поражение в тихой войне.

Ночью плохо разглядел её лицо, а оно опухло и покраснело, волосы торчат во все стороны. Мама открывает рот и испуганно произносит:

– Твой отец подменил крестик.

– Что? С чего ты это решила?

– После крещения. Думаю, перед тем, как сбежал.

– Слушай, что за чепуха? Я помню многое с детства. И крестик у меня был всегда… К чему разговор?

В её руках золотая цепочка и распятый Иисус, мирно шатающийся из стороны в сторону. Значит, это не шутка и не издевательство. Дела плохи…

– Я заберу твой. Надень этот, пожалуйста. Я умоляю! Молю!

– Нет!

Я хватаю золотого Христа и швыряю в стену, потому что мне осточертело слушать бред. Не понимаю!

Меня ждёт работа. Способ отвлечься – это убежать подальше и трудиться до той секунды, когда перестаёшь что-либо осознавать и анализировать.

Потеплело. На улице идёт дождь. Тяжёлые капли оставляют пятна на моей одежде. Приятнее, конечно, смотреть на осеннее настроение зимы в офисе со всеми удобствами. Правда, спустя некоторое время затекает шея и приходится делать упражнения, иначе в выходные будут адские ощущения. В моём чемодане лежит термос. Я не первый год занимаюсь этим делом и приспособился. Достаю незаметно для камер и делаю пару глотков тёплого чая. Оставшееся время, даже когда общаюсь, всячески рекламируя ненужные товары, думаю о перерыве.

– Плохо выглядишь, – говорит в середине рабочего дня Макар.

– Спасибо за комплимент, – шутливо отмахиваюсь я.

– Не хочешь провести с моей семьёй выходные? Поедем в Санкт-Петербург. Я переживаю за тебя.

– Со мной ничего не будет. Мне неудобно. Спасибо за предложение, планирую кое-что другое, – вру ему в лицо, а он понимающе кивает и больше не задаёт вопросов.

Мы работаем дальше. На самом деле я не хочу втягивать окружающих в мои проблемы, чтобы не усложнять жизнь. Справлюсь сам. Дожил же до двадцати семи.

Струйки воды медленнее текут по окну, потом совсем замирают, будто по щелчку пальцев остановили время. Теперь по потокам воздуха плывут снежинки. Я звоню и мне отвечают. Боялся весь день именно такого разговора:

– Алло, привет, Миша. Как ты? Почему не навещал?

– Здравствуйте. Компания «Европейские шкафы» приветствует вас и хочет предложить совершенно новую модель. Хотите узнать о преимуществах?