Один белый мужчина примерно тридцати пяти лет, одетый в бежевую рубашку поло, тщательно причесанный и угрюмый, вдруг резко обратился к Учителю со словами:

– А я больше всего на свете мечтаю задушить свою жену.

Он не шутил, он действительно был готов совершить убийство. Учитель ответил не сразу, дав бедняге выпустить пар. Тот продолжил:

– Как следует поступить с женщиной, которая предала мужа?

Вместо того чтобы утихомирить агрессивного мужчину, Учитель подлил масла в огонь:

– Ты тоже предатель?

Недолго думая, мужчина нанес Учителю мощный удар. Он упал на землю, а когда встал, оказалось, его губа была рассечена слева.

Толпа уже собиралась линчевать агрессора, но Учитель удержал ее:

– Не надо, не бейте этого человека.

Он подошел к нему и сказал:

– Предательство – это не только сексуальная измена. Предать можно мыслями, намерениями. Не обязательно даже изменять любимому человеку, можно изменить самому себе. Мы изменяем своему здоровью, мечтам, спокойствию. Скажи, ты когда-нибудь предавал кого-то или самого себя?

Драчун молча кивнул, подтверждая, что и сам изменник. Каждый день он изменял себе с тысячей угрюмых мыслей. Его агрессия была только вершиной айсберга предательства. Он пришел в замешательство, и Учитель усилил натиск:

– Разве жена – это собственность? А если нет, то зачем уничтожать ее или себя из-за нее? Разве после измены она перестала быть человеком с историей, человеком, который плакал, любил, злился, грустил? Если ты не можешь простить ее и попытаться завоевать снова, почему бы просто не сказать: «Извини, ты меня потеряла»?

Мужчина отошел в полном изумлении. Можно было только догадываться, сможет ли он завоевать любовь своей супруги или позволить ей завоевать себя, но было ясно, что убивать ее он не станет. Его реакция поразила меня. А что, если Учитель спровоцировал его на удар, тем самым открыв в его объятом жаждой убийства сознании окно новых возможностей? Не может быть! Для собравшейся на вечерней улице толпы происходящее было каким-то остросюжетным фильмом.

Но Учителю будто этого было мало. Он спросил о мечте Бартоломеу. Это показалось мне интересным: Сладкий Голосочек был еще тем пройдохой.

Посмотрев на Учителя, он оживленно заговорил, чуть не падая на землю:

– Какая у меня мечта, спрашиваете? Русская водка! И… и… и… ванну принять! – Эта идея окружающим показалась хорошей, но Бартоломеу тут же обескуражил их: – Ванну… в бочке шотландского виски.

И тут он шлепнулся на землю. Мысль о необычайной ванне приводила его в экстаз.

Я не выдержал и рассмеялся над несчастным, а выражение лица Учителя рассмешило меня еще сильнее. Но я тут же сам удивился своему сарказму. Я и не думал, что могу радоваться чужой беде. Сказал себе: «Вот тебе и крутое пике».

Учитель не успел ничего возразить: к Бартоломеу подбежала Журема и вновь занесла над ним свою клюку. «Великая мечта» Бартоломеу разозлила ее, и она уже не называла его мерзавцем:

– Высокомерный воображала! Самовлюбленный алкоголик! Перегной человечества!

Малообразованному Сладкому Голосочку эти определения понравились, и он парировал:

– Спасибо за похвалу. А в бочке может быть и бразильская кашаса или мексиканская текила.

Он был неисправим. Двадцать лет подряд он жил в запое, ходил по барам, пил на улице, работал на алкогольном топливе. Я был уверен, что Продавец надежды не сможет преподать никакого урока этому дурно пахнущему типу – хотя бы потому, что его одержимый пришельцами разум не примет никакой разумной мысли. А может, мой Учитель просто отругает его, чтобы выпустить пар, или отправит его к Анонимным алкоголикам, чтобы поскорее избавиться. Но, к моему изумлению, он похвалил искренность пьяницы: