Он изгибает уголки губ, и это определенно самая страшная улыбка из всех, что я видела в своей жизни.

– Этого не будет.

Я встаю, и стул с грохотом падает на пол.

Джек не останавливает меня, когда я поднимаюсь по лестнице, слишком громко стуча каблуками.

Я так возмущена, что практически бегу, не обращая внимания на то, что невидимки выпали из пучка, а волосы волной рассыпались по плечам. Щеки мои горят, дыхание сбивается, сердце колотится так, что, кажется, я вот-вот рухну без чувств.

Мне просто нужно побыстрее попасть в свою комнату.

Нужно остаться одной, взаперти, в хоть каком-то подобии личного пространства, подальше от Джека и…

От этих ужасных, постыдных мыслей.

Преодолеваю лестницу и коридор, вот она – дверь в мою комнату, я хватаюсь за ручку, но вдруг оказываюсь резко развернута и прижата к холодной поверхности спиной.

Это все случается так быстро и так неожиданно, что я успеваю только вскрикнуть, а потом…

Губы Джека накрывают мой рот.

11. Глава 11

Не успеваю я прийти в себя, как мой рот оказывается в плену у губ Джека. Он проникает в него языком – бесстыдно и влажно. Я чувствую, как пальцы его зарываются мне в волосы, притягивая меня за затылок ближе к себе.

Я шокирована.

Изумлена и…

Возбуждена.

Возбуждена так сильно, что больше не могу это отрицать. Когда Джек целует меня – страстно, глубоко и очень горячо, – я чувствую липкую влагу у себя между ног.

Я умоляю себя держаться. Прошу себя не отвечать ему, выдержать это с достоинством, показать ему, что я не такая доступная, как он себе вообразил…

Но это так сложно.

Джек… отвратителен. Он настолько ужасен, что все внутри меня противится этим новым чувствам. Я не могу, не должна его желать, ведь он – ничтожество, которое не знает, что такое такт, воспитанность и уважение. Ему плевать. Он хочет – и он берет.

Вот и этот поцелуй сейчас.

Очевидно, я разозлила его, уйдя с ужина, и он догнал меня, чтобы проучить.

Я готова кричать и топать ногами от бессилия, ведь, несмотря на отвращение и ненависть, все, чего я хочу сейчас – это ответить на его поцелуй, обнять его за плечи и позволить терзать свой рот. Стонать ему в губы, сталкиваться с его языком своим.

Джек такой страстный, что у меня не хватает дыхания.

Он сжимает мои волосы, а мне это нравится – нравится, черт побери!

Колючая щетина трется о мой подобородок, а тело Джека – о мое тело, и я с ужасом осознаю, что его колено прижато к моей промежности, и он двигает им…

Двигает.

И явно чувствует, как я намокла.

Боже, дай мне сил.

Стою, замерев, боясь даже сделать вдох, чтобы не выдать себя, не выдать своих чувств и своего желания. Да что со мной не так? Минуту назад я ненавидела все в нем, мне было омерзительно просто сидеть с ним за одним столом, а теперь я…

Боже, я готова тереться о него, как последняя шлюха…

Теку.

Джеку, кажется, совершенно плевать, что я не отвечаю на поцелуй, ведь он и без того чувствует мое возбуждение, ему этого достаточно.

Он отрывается от моего рта и скользит губами по моему подбородку, спускается к шее…

Я слышу его возбужденный, хриплый шепот:

– Что ты теперь скажешь, Джульетта? Все еще будешь отрицать, что мы похожи?

Да.

Да, да, да, он прав! Он так прав, ведь сейчас я чувствую себя такой же, как он. Я хочу говорить о сексе, я хочу заниматься сексом, я хочу быть той, с кем он сделает все, что пожелает. Никогда в жизни я не испытывала такого возбуждения.

Оно настолько сильно, что я хочу быть испачканной. Я хочу быть грязной, я хочу быть мокрой, послушной, бесстыдной, голой…

ХОЧУ.

– Джек, пожалуйста, – шепчу я, надеясь, что звук моего голоса приведет его в чувства, и он отстранится, он остановится, не позволит нам сделать это здесь, посреди коридора, почти не зная друг друга.