–Хорошо, пусть будет по-вашему. Необходимо срочно спрятать это письмо. Оно может нам пригодиться в нашем расследовании. Никто не должен знать о нём, кроме нас.

– На днях для экспедиции всё будет готово, и мы сможем отправиться туда, где всё это произошло. Много людей брать не будем, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Если Вы поедете с нами и желаете нам помочь, то можете уже начинать собираться. Я дам Вам знать о месте сбора в эту пятницу.

На лице Михаила Леонидовича вновь появилась обнадеживающая улыбка, и он уверенно сказал:

– Договорились. Я буду ждать от тебя информации и заодно подготовлюсь.

– Тогда до встречи, Михаил, и огромное спасибо Вам за все и за то, что поверили мне. Мы обязательно найдём истину! Внутреннее чутьё мне говорит об этом.

Лёша пожал ему руку и быстро удалился из кабинета. Он настолько поспешно вышел на улицу и направился в сторону ближайшей автобусной остановки, что даже не заметил припаркованного рядом автомобиля и сидящего в нём подозрительного человека.

Как только силуэт Лёши растворился в толпе прохожих, машина тут же тронулась и, развернувшись в неположенном месте, быстро скрылась за ближайшим поворотом.

Светлана Аркадьевна вовсю занималась готовкой ужина, когда Лёша вошёл в дом. Она прекрасно знала, что тот придёт домой голодный и уставший.

– Как прошёл твой день, мама? – спросил он, ещё стоя на пороге.

– Хорошо, сынок, – ответила та, аккуратно помешивая суп. Голова днём немного болела, да колено снова давало о себе знать, а так всё более-менее. А твой как? Чем ты занимался сегодня?

Лёша помыл руки, подошёл к матери и, поцеловав её нежно в лоб, ответил:

– У меня всё неплохо в целом. С утра работал, а после обеда заехал в редакцию к Михаилу и немного с ним поговорил.

Внезапно Светлана Аркадьевна выронила поварёшку из рук, как только услышала о том, что только что сказал ей Лёша.

– Всё в порядке? —вскочив со стула, крикнул юноша, направляясь к ней.

Только она сама знала, что творится у неё на сердце. Ей не хотелось говорить об этом сыну. Когда речь заходила о редакции, внутри вспыхивала тревога, становилось неспокойно на душе. Она боялась услышать от Лёши те самые слова, о которых он думал последние пять лет.

– Просто голова немного закружилась, видимо, давление, – тихо слегка тревожным голосом произнесла она.

– Мам, присядь, – помогая ей, продолжал он. – Мне нужно тебе кое о чём сказать.

Глаза Светланы Аркадьевны снова наполнились слезами, руки сами по себе задрожали, указывая на её переживания.

– Вот, выпей воды, – подавая стакан матери, говорил Лёша.

– Ты знаешь, как для меня важно, чтобы люди узнали правду о том, что на самом деле произошло там, в посёлке. Меня внутри периодически мучают кошмары. Я почти каждый день во сне вижу лейтенанта Сотникова и нашу группу. Я докажу всем, что я не врал, и что правда заключается в том, что скрывают от людей власти страны. Более того, я больше чем уверен, что те твари всё ещё живы. Там было очень много нор, глубоких и вполне вероятно, что…

Мать не дала ему закончить фразу и сказала:

– Я всё понимаю, сынок. Ты большой молодец, и я горжусь тобой.

Слёзы текли по её щекам.

– Я бы очень хотела тебя сберечь, ты мне стал как родной сын. Кроме тебя, у меня никого больше нет, но я не вправе держать тебя возле себя, видя, как ты рвёшься всем доказать правду.

– Мам, не плачь, пожалуйста! – перебил её Лёша.

– Ты знаешь, я не могу, мой мальчик. Ты уже для меня герой. Сердце подсказывает мне, что мы больше никогда не увидимся с тобой, но ты должен сделать, что ты хочешь.

Светлана Аркадьевна ещё больше заплакала и прикрыла лицо морщинистыми руками.