– Да благословит тебя Соркен, мальчик мой, – сказал лорд Сейрем. – Да благословит Соркен твою душу.

Колени Аранеля подкашивались от тяжести этого царства. Мэлин утопал в меланхолии. Она висела в воздухе и густо окутывала деревья. Аранель ощущал ее с каждым своим тяжелым шагом, словно страдания, пронизывающие это царство, проникли в его кости и оседали где-то глубоко внутри. Он пробирался сквозь лабиринты гниющих деревьев с голыми ветвями и облупившейся корой.

Это и близко не походило на Аран Киренкар, пестрый лес в сердце Кирноса, с его яркими золотыми листьями и залитыми солнцем тропинками. В эту часть Мэлина солнечный свет не проникал. Серое небо, затянутое на горизонте черными грозовыми тучами, было унылым, как и деревья и жесткая, лишенная травы земля.

Всего несколько часов в этом царстве, а Аранеля уже тошнило от тяжести, серости и постоянного чувства ужаса.

«Как вообще можно жить в таком чудовищном месте?»

Аранель начал дрожать, поэтому натянул на себя плащ. Подумав, он решил, что ему следует радоваться, ведь пока он не столкнулся ни с мифическим нагамором, ни с другими чудовищами, которые, по слухам, обитают в Мэлине. Но он по-прежнему не понимал, где находится и как найти убежище балансиров. Каждый сантиметр этого леса с его бесконечными рядами умирающих деревьев выглядел до ужаса одинаково.

После еще часа бездумного блуждания Аранель наткнулся на участок леса, испещренный кратерами и заваленный сломанными ветками, где в земле зиял длинный разлом. Из расщелины доносились болезненные стоны, а почва вокруг была багрового цвета. Удивленный Аранель попятился.

«Шерка, защити меня! Там люди… они в ловушке!»

Кто бы ни находился внутри, вероятно, он сильно ранен. Аранель с помощью кейзы активировал хитроны и направил их потоки к разлому.

В связь с хитронами просочилось ощущение чего-то холодного и зловещего, и его охватило беспокойство. В Майане связь с хитронами окружающей среды успокаивала. Аранель любил тепло, которое он чувствовал, когда они обволакивали его душу, пульсируя в теле и откликаясь на каждую его просьбу. Но в Мэлине хитроны были какими-то неправильными. Неестественными. Грязными.

Пронзительный визг разорвал воздух и отвлек Аранеля. Он продолжался целую минуту, рассыпаясь на осколки эха, которые били по ушам, словно осколки стекла.

Три обезьяны с витыми рогами пронеслись по ветвям. Их маленькие черные глаза сверкали, а острые как бритва зубы были обнажены в ужасающих ухмылках.

Аранель невольно сделал шаг назад и едва не упал в расщелину.

Обезьяны Майаны всегда казались очень дружелюбными, с забавно завивающимися хвостами и мягким блестящим мехом. Они совсем не походили на этих существ с колючим мехом и злобными мордами.

Самая крупная обезьяна готовилась напасть, выгнув спину, чтобы выпустить залп шипов. Аранель создал щит из хитронов и отразил шипы, но что-то вонючее и мокрое все же прилетело ему в грудь. Посмотрев вниз, Аранель увидел на сером шелке коричневое пятно.

«Вот маленький демон!»

Обезьяна била себя в грудь и издавала пронзительные крики, раскачиваясь на ветвях.

Аранель выхватил меч и направил в него поток хитронов. Он полетел было к другому концу разлома, но меч начал опускаться: сам воздух Мэлина тянул его вниз. На полпути потоки хитронов вздрогнули и затрещали.

Аранель соскочил с клинка как раз в тот момент, когда тот упал в расщелину, и его верный спутник был утерян во тьме. Но времени на сетования не осталось. Едва он коснулся твердой земли, как обезьяны взвились над ним и отрезали ему путь к отступлению, швыряя в него камни и фекалии.