– А о чем?! – удивились уже мы с Крэйтой вместе.

– Вам элементарную физику объяснять надо? Любая материя состоит из энергии. Только энергия материи более плотная, чем у магии.

О, про физику он очень вовремя заговорил. Я сдала физику на четверку, но кое-что все же припоминаю. И такая параллель несколько помогает понять, о чем речь.

– В каждом из нас может быть только один вид магии: тьма или свет, это логично. Но наши тела, наша плоть – вот что соткано из энергии темной или светлой. У людей этой энергии поровну. Почему, думаете, люди обычно такие слабые маги? Да потому, что темная энергия их тел гасит магию света, а светлая энергия их тел гасит темную. У тех рас, у кого сильный сдвиг в одну сторону – сильнее магия, потому что не вступает в конфликт с телом.

И тут мой мозг переклинило. Я же не родилась в этом мире. Мое тело состоит из молекул, молекулы из атомов, атомы из тех самых электронов. Но в нашем понимании нет никакой темной или светлой энергии! Да, физики придумали термин «темная материя», но это лишь о тех областях, которые невозможно «нащупать» приборами и адекватно измерить. В нашем мире энергия не делится на темную и светлую. Следовательно, в моем теле нет этой их темной и светлой энергии, я сделана из другого «теста»! И… похоже, ничего не гасит, не вступает в конфликт с тьмой, которую в мое тело запустили сектанты.

– Никогда не встречал людей с такой сильной магией, как у тебя, Лада, – Хоршас вперил в меня задумчивый взгляд.

– Это то, ради чего мы собрались? – недовольно фыркнула Крэйта. – Немного физики, немного биологии и магической теории. Или ты расскажешь что-то, о чем мы не знаем?

– Не сочти за обвинение в тупости, но, по-моему, вы даже этого не знали, – усмехнулся Хоршас. – А ведь это азы.

– Ладно, думай о моем интеллекте что пожелаешь, но переходи к сути, – Крэйта просверлила его недовольным взглядом, причем это недовольство чувствовалось даже сквозь очки, полностью скрывающие глаза.

– Ну так вот. Из-за того, что в демонах нет света, мы ближе всего стоим к тьме, лучше ее чувствуем и замечаем то, чего не замечают остальные. Но прежде, чем я скажу, что заметил, еще немного пространных разговоров. Никто не знает точно, как получился наш мир, но мы верим, что тьма была первой. Изначальна только тьма. Свет появился позже, он второстепенный. А при встрече света и тьмы образовался наш мир, но изначальная тьма не могла построить со второстепенным светом ничего толкового, они попросту неравны. Считается, что часть, самая древняя, самая могущественная, отделилась. А часть тьмы, не такая темная, не такая древняя, образовала со светом наш мир. Талантливые и в некоторой степени сумасшедшие маги до сих пор ищут недостающую часть тьмы.

От разговоров о древних легендах, о сотворении мира сделалось жутковато. Я снова вспомнила, как страшно было лежать на алтаре в незнакомом месте, скованной по рукам и ногам. Как жутко наблюдать за непонятным, кровавым ритуалом. И как тьма, беспросветная, холодная, сильная, вошла в меня.

– Только не говори, что во мне эта самая недостающая часть! – выпалила я.

– Ну… – Хоршас смерил меня задумчивым взглядом. – Я этого не говорил, потому что такое невозможно, да и как я могу знать, что такое почувствовал, если никогда не встречался с изначальной тьмой?

По крайней мере, озвученное и отвергнутое предположение совершенно точно теперь не будет терзать умы моих одногруппников. А вот насчет своего ума я совсем не уверена. Потому что я знаю то, чего не знают они.

– По-моему, ты морочишь нам мозги, – нахмурилась Крэйта.

– Я всего лишь хочу сказать, что при столкновении с тьмой Лады вспомнил древние легенды. Мне показалось, я никогда не чувствовал настолько холодной, настолько глубокой тьмы. И это навеяло мысли о легендах. Но все же, Лада, хочу заметить, для человека такая тьма нехарактерна. Ты точно человек?