Я тренировалась сама, работая со своим даром, чтобы во время шоу показывать новые и новые трюки. Я меняла образы и никогда не танцевала один и тот же танец, все время комбинируя и во многом импровизируя, чтобы не надоедать постоянным зрителям.

И после выступлений Хозяин всегда хвалил меня, покупал новые наряды, украшения и косметику. Он честно исполнял свое условие, и какие бы деньги ему не предлагали, он всегда отказывал клиентам, кто желал купить меня на ночь.

Пребывание в Парадайз сделало меня другой. Из маленькой и неуверенной в себе девочки я стала той, кто я есть сейчас. И пусть отец считал меня бесполезной и бездарной, сейчас, чувствуя успех, который произвела моя золотая комета, меня переполнял чистый восторг.

Отовсюду слышались крики радости и восторга. Зал купался в золоте, оставленном моей кометой.

Ее создание, а тем более воплощение, отняло у меня оставшиеся силы. Я почувствовала, как по виску струйкой потек пот от напряжения. Мои ноги дрожали, но я изо всех сил старался еще продержаться, чтобы мои прекрасные птички еще полетали, радуя гостей, а не банально растворились в воздухе.

Я не хотела показывать, чего мне стоят такие фокусы. Я не хотела быть слабой. Но, очевидно, я не рассчитала своих возможностей. Мне удалось согнать всех птиц на люстру, где они, замерев в разных позах, рассыпались на искры.

Последние силы оставили меня, и я медленно осела на пол клетки. Перед глазами было колышущееся серое море. Люди стали шептаться, возбужденно обсуждая выступление и его концовку.

Я знала, что нужно встать, и дежурно улыбнувшись, поклониться.

«Я не должна разочаровывать!» – с этой мыслью я не без труда поднялась на ноги.

На моих губах расцвела улыбка, а затем я, восстановив равновесие и прогнав пелену с глаз, поклонилась, низко опуская голову.

Зал снова взорвался аплодисментами. Клетка тронулась, и начала плавно спускаться на уровень гостей.

Я мимолетно оттерла пот со лба, нельзя было не чувствовать на себе липкие и неприятные взгляды. И вот сейчас начиналась самая ужасная часть вечера.

Я чувствовала себя зверенышем. Гости обступили клетку, и я боролась с собой, чтобы не начать метаться от одной ее стенки к другой. Их жаркое дыхание было совсем близко.

Мое сердце стучало как сумасшедшее. И я думала только о том, чтобы Хозяин пришел поскорее.

Именно эта часть вечера заставляла меня желать волшебных пилюль Трева. Они бы помогли унять бешеную панику, в которую вгоняли меня собравшиеся.

Они, не стесняясь, комментировали мои достоинства, будто я не понимаю их слов, или же меня вовсе здесь нет. Они оценивали меня, делали ставки, за сколько Хозяин готов меня продать.

Все удовольствие от выступления и моего триумфа улетучилось без следа. Остались лишь ужас и паника, что судорогой сжимали горло.

Я стояла, подняв подбородок, руки свободно покоятся по швам. Я медленно считала про себя, чтобы не слушать все то, что обсуждают между собой гости.

Мужчины в предвкушении потирали руки и облизывали губы, женщины громко смеялись. Музыканты вновь завели непринужденную мелодию, как будто ничего не происходит.

К такому невозможно привыкнуть! Из раза в раз, меня обступают незнакомцы! Те, кто посещает Парадайз не первый раз, обычно стоят в стороне, а кто пришел впервые скалят зубы и шепчутся, а то и кричат друг на друга, споря о том, кому же я достанусь.

Я стоически терпела, ждала и медленно считала про себя.

«Еще немного и я смогу выплакаться у себя в комнате, потерпи, еще немного!» – умоляла я саму себя.

Но вот я досчитала до пятидесяти, а Хозяина все не было. Обычно, не успевала я дойти до сорока, как он спускался со своего балкона по изящной лестнице и разгонял толпу, занимая место рядом со мной.