Новые постояльцы, кто пришел сюда впервые, вероятно, думают, что шоу подошло к концу, ведь музыка смолкла, а участники представления разбежались.

Тем удивительнее им будет увидеть неожиданное продолжение.

Я скидываю на пол плащ, кожа тут же покрывается пупырышками от холодного воздуха, но я почти не замечаю этого.

Охранник открывает золотую дверцу и впускает меня внутрь, закрывая дверь на замок. Это всего лишь золоченая клетка с тонкими прутиками, в ней крайне мало места, но я уже привыкла к такому стесненному пространству.

Меня греет сама мысль, что я хоть и отчасти, но отгорожена от всех.

Охранник берется за рычаг, и клетка начинает свой неторопливый подъем. Скрипит толстая цепь, а надо мной открывается люк. Сверху виден свет, и я стараюсь быстрее привыкнуть к нему после темноты подвала.

Слышу, как доносятся удивленные возгласы. Из раза в раз одно и то же, одинаковая реакция безвкусно разодетой публики. Но я представляю, какая картина предстает перед ними.

Тонкая девушка с ярко рыжими, словно огненными волосами, забранными в высокий хвост, одетая в откровенный наряд из красных и оранжевых лоскутов, покрытых блестками и монетками, замерла в позе перед танцем.

Золотая клетка медленно проплывает мимо гостей и, наконец, замирает, возвышаясь над их головами.

Все пораженно застыли в полной тишине, буквально пожирая меня глазами. Тишина почти ощутимо давит, настолько она оглушительна.

Кажется, будто мое дыхание слышит каждый присутствующий. Тошнота неприятной волной подкатывает к горлу. Я быстро пробегаю глазами по разноцветным маскам, что наполовину закрывают лица собравшихся мужчин и женщин.

«Они все смотрят, смотрят на меня!» – проноситься в голове.

Я беру свое волнение в кулак и зажимаю крепко-крепко, чтобы не дать ему возобладать над собой. Я отгораживаюсь от самой себя, надеваю сверху совсем другую личность. Это почти так же, как надеть на себя новое платье. С одной стороны никаких изменений, а с другой ощущение, будто стала другим человеком.

Вот я медленно поднимаю руки, небрежно касаясь бедер, веду выше груди, дохожу до шеи, и, запрокинув голову, звонко ударяю толстыми браслетами на руках над головой. Звук разносится по залу – это сигнал для музыкантов, что сидят в зале. Они начинают новую чувственную и тонкую мелодию.

Я, подчиняясь ей, начинаю свой танец. Медленно и уверенно, отбросив стеснение и страх, я качаю бедрами, изгибаюсь в талии, гипнотизирую взглядом каждого присутствующего. Я внимательно смотрю на их реакцию, улавливаю их настроение.

Это легко, когда ты слышишь ритм, чувствуешь вибрацию в воздухе, и просто воспроизводишь ее в своем движении, соединяешь один танцевальный элемент с другим. Ты будто ткешь невидимое полотно из ощущений и эмоций. Зрители, завороженные этой негласной магией, не сводят с меня глаз.

Монетки на короткой юбке и на руках мягко позвякивают, дополняя мелодию. Свет мерцает в моих волосах и на коже. Я, как пойманная жар-птица, танцую в своей клетке, а каждый в этом большом зале стремиться сдержать рвущийся с губ восхищенный вздох.

Я встречаюсь глазами с мужчиной, который, не сдержавшись, придушенно выдыхает: «Богиня!», а окружающие его гости тут же шипят, чтобы он заткнулся.

Я не прерываюсь, просто перестаю гулять глазами по публике, вместо этого прикрываю их, стараясь расслабиться и довериться музыке, отбросив все лишнее.

Вновь звякаю браслетами, и музыканты начинают играть чуть живее. Темп и характер мелодии меняются с медлительного и чувственного, на яркий и живой.

Я двигаюсь с той же пластичностью, отбивая новый ритм босыми ногами, делаю резкие повороты, отчего волосы развеваются за моей спиной как огненные крылья.