Однако надо отметить, что по мере дальнейшего развития нашей страны на этапе зрелого феодализма былые отличия от европейских стран сглаживались. Период феодальной раздробленности и по времени, и по своей сути совпал с аналогичными процессами в Западной Европе. Параллельно в Европе и на Руси стали проявляться тенденции к государственной централизации. Они находили выражение в кратковременном усилении королевской или великокняжеской власти, в повышении экономической и политической роли городов, в появлении первых сословно-представительных учреждений. Причём, например, владимиро-суздальский князь Всеволод Большое Гнездо созвал собрание представителей разных сословий в 1211 г., тогда как английский король Генрих III пошёл на это лишь в 1261 г., и то под давлением восставших против него рыцарей и горожан.

Точно так же как и в отдельных государствах Европы, на Руси наблюдалось кратковременное усиление княжеской власти, её распространение на владения крупных феодалов и, вследствие этого, временное прекращение междоусобиц. Тогда правитель, в первую очередь благодаря своим личным качествам полководца, дипломата или политика, держал в повиновении своих вассалов – герцогов или удельных князей. На Руси такие благоприятные времена государственного единства наблюдались в период правления Владимира Мономаха и его сына Мстислава Великого. Во Франции – во времена правления королей Филиппа II Августа и Филиппа IV Красивого. В Англии – короля Генриха II Плантагенета.

Перспективы развития Древнерусского государства могли быть самые радужные. К началу XIII в. уже определились будущие центры объединения русских земель. Ими вполне могли стать Владимиро-Суздальское или Галицко-Волынское княжества, которые тогда достигли наивысшего могущества при своих князьях Всеволоде Большое Гнездо и Данииле Галицком. Однако весь этот мощный культурно-исторический пласт и уже ясно определившийся прозападный вектор развития Руси были сметены монголо-татарским нашествием. Имелась ли у Русского государства хотя бы малейшая возможность избежать подобной участи?

Объединившись, русские княжества могли выставить не меньшее число воинов, чем Чингизиды, примерно 110-120 тысяч. Да и воинское искусство у русских князей было на должной высоте, как показывает опыт междоусобных войн XI-XII вв. Но за годы этих войн среди русских князей были посеяны столь ядовитые семена ненависти, что о совместных действиях против монголо-татарских войск не могло быть и речи. Тем не менее вовсе не отсутствие единства в действиях русских князей являлось основной причиной покорения Руси монголами.

Даже, казалось бы, достаточно прочные и единые для своего времени восточные государства, такие как держава Хорезмшахов в Средней Азии, Китай и Грузия, тоже не выдержали удара монгольских войск. Значит, главная сила монголов заключалась не только в их численном превосходстве и маневренности, но и в чём-то другом. Имеется в виду тоталитарный уклад монгольского государства, где всё было подчинено одной идее – завоевание и ограбление соседних стран, где в структуре государственного управления отсутствовало разделение собственно государственных и военных функций. Ведь десятки, сотни, тысячи и тумены были не только войсковыми подразделениями, но и административными единицами. Именно тоталитарный уклад державы Чингисхана, наряду с усвоением монголами передовой военной техники и жёсткой воинской дисциплиной, делал её страшной угрозой для всех «нормальных», т. е. оседлых, государств Азии и Европы, многие из которых переживали на тот момент период раздробленности. И нашествие монголов на Русь вовсе не явилось случайным карательным походом в наказание русским князьям за поддержку извечных врагов монголов – половцев. Это была хорошо спланированная и организованная военная операция с вполне осознанной целью разграбления и покорения русских земель.