организацией (ее учредителей). В частности, одно из предложений об изменении редакции норм Закона об НКО состоит во включении в исключительную компетенцию высшего органа всякой НКО «определения порядка приема в состав учредителей (участников, членов) некоммерческой организации и исключения из состава ее учредителей (участников, членов)». Но в унитарных НКО нет и не может быть никакого «высшего органа» (типа общего собрания) с исключительной компетенцией (ср. ст. 123.25 ГК РФ). Поэтому реализация таких предложений фактически привела бы к превращению унитарных НКО в корпорации их учредителей.

Нормы закона об учредителях НКО (фактически касающиеся исключительно учредителей АНО) следует признать явно неудачными и порождающими недоразумения и противоречия. Ведь по самому смыслу этого термина «учредителями» юридического лица могут считаться лица, участвующие в его создании и действующие в этом качестве лишь до момента его возникновения (государственной регистрации). После этого в корпоративной организации они приобретают статус участников (членов), а в унитарной организации либо становятся ее органами (единоличными или членами коллегиальных органов) (в модели учреждения-собственника типа германского Anstalt), либо вообще не участвуют в ее деятельности (модель фонда Stiftung). Но в любом случае статус «учредителя» аннулируется в момент создания юридического лица, поэтому говорить о «выходе из состава учредителей» или о «приеме в состав учредителей» абсурдно.

В отечественном правопорядке об «учредителях», сохраняющих свой статус и после создания юридического лица, можно обоснованно говорить лишь применительно к унитарным юридическим лицам, не являющимся собственниками своего имущества, – учреждениям и предприятиям. Но и эти юридические конструкции, «перешедшие» из прежнего правопорядка и не соответствующие требованиям рыночного оборота (участниками которого должны быть исключительно собственники своего имущества), не предусматривают ни «соучредительства», ни возможности «выхода» из состава учредителей или принятия в этот состав. Права оперативного управления и хозяйственного ведения по своей сути исключают многосубъектность (которая исключалась и в период появления и «расцвета» таких прав в силу принципа единства субъекта права государственной собственности). Современное законодательство более точно говорит об учредителях таких юридических лиц-несобственников именно как о собственниках их имущества (абз. 2 п. 1 ст. 123.21 ГК РФ) и не допускает «соучредительства» даже для частных учреждений, поскольку они действуют по модели государственных и муниципальных (т. е. публичных) учреждений (абз. 2 п. 2 ст. 123.21 ГК РФ)[124]. Поэтому применение «учредительства» к частным юридическим лицам хотя бы и унитарным, но созданным на базе частной собственности, представляется странным; оно, кстати, неизвестно и никакому развитому правопорядку.

«Синдром солидности» не обошел стороной и коммерческие корпорации, проявив себя в виде восстановления в правах юридического лица крестьянских (фермерских) хозяйств (КФХ). Теперь они предусмотрены ст. 86.1 ГК РФ в качестве самостоятельного вида юридических лиц, отличающегося от хозяйственных товариществ, поскольку посвященная им вышеназванная статья Кодекса составляет особый новый подразд. 3.1 § 2 «Коммерческие корпоративные организации» гл. 4 ГК РФ. Крестьянские (фермерские) хозяйства, социально-экономическая роль которых не подлежит никакому сомнению, никогда и нигде в мире не были юридическими лицами, тем более их самостоятельным видом. При необходимости приобретения ими прав юридического лица они могли (и могут) становиться товариществами или кооперативами. В остальных случаях с