Непостигнутое постигается не в каждый данный момент, но по мере создания необходимых предпосылок для возникновения живой мысли и возможностей удержания ее в сознании и исследования надежными средствами.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что имеющиеся у человека способы получения информации не в отдельности, ни в сочетаниях не могут дать абсолютное знание. Стремление к нему дает возможность создавать относительное знание, которое является надежным фундаментом для получения надлежащего знания.

Интуиция есть способ фиксации живой мысли. Индукция, дедукция, рефлекция, опыт, память, анализ и синтез, система и хаос и т. д. – способы отчуждения живой мысли, в которых она «умирает», чтобы иметь возможность «воскреснуть» в качестве истины или заблуждения. В этом смысле истина не единственный результат познания. Им может быть и заблуждение. Познание не замкнутая, а открытая система постоянно организующего взаимодействия всех познавательных средств и технологий их применения для получения развивающегося знания, позволяет сегодня сделать вывод о том, что проблема истины, традиционно опирающейся на теорию отражения сознанием бытия, смещается в другую плоскость, главным ориентиром в которой выступает поиск живой мысли, в том числе и экспериментальным путем, и выяснение ее действительных трансформаций как новой надежной основы для понимания ее сущности. Созданные искусственные технологии познания и мышления, разумеется, здесь уже рассматриваются как некий опыт, который небесполезно изучать, чтобы не повторять то, что уже ушло в историю познания и мышления и сыграло свою в целом позитивную роль. С этой точки зрения представляют большой интерес взгляды выдающегося естествоиспытателя И. П. Павлова на проблемы ума и его познания.

И. П. Павлов в своей работе – цикле лекций, объединенных общим названием «Об уме вообще, русском уме в частности» дает описание ума, проявляющегося в работе, в частности, в его личном опыте, рядом с которым нужны тонкие психологические объяснения, которые он опускает в своем изложении, дает классификацию видов ума, обосновывает особенности целостности разновидности ума, называя его русским умом, к исследованию которого он привлекает как критерий ума, некий, как он говорит, аршин – установленные им общие свойства ума.

Этот общий взгляд выдающегося естествоиспытателя на проблему ума чрезвычайно важен для понимания процессов становления ума и тех технологий его выражения, которые создавались в разные эпохи человеческой истории великими мыслителями, которые, не имея практически никаких технических средств для изучения ума, практически опираясь только на наблюдении и опыты, разрабатывали замкнутые, логически стройные концепции с целью дать объяснение, возможно, самой выдающейся способности человека, позволяющей ему познавать мир и определять свое место в нем.

Опыт И. П. Павлова по исследованию ума особенно ценен как исследование проблемы ума одним из выдающихся естествоиспытателей человечества, даже если он, возможно, и не был детально знаком с философскими, либо социологически ориентированными идеями об уме. В свою очередь первые, по крайней мере, те, о ком идет речь в данной работе, явно не были естествоиспытателями в полном смысле этого слова и, по этой причине, преимущественно, не затрагивали такую проблематику в своих исследованиях, довольствуясь знаниями, полученными предшественниками, с опорой на логику и развитие способности к творческому мышлению. Это обстоятельство сильно ограничивало их возможности в разработке универсальных концепций ума, хотя каждый из них в свое время имел право считать и, по-видимому, считал, эту цель достигнутой. Сегодня понятно, что без естественно-научной части учения об уме обречены быть технологиями отчужденной мысли, воплощенными в силу этого в специально создаваемых искусственных концепциях, гипотетически содержащих правдоподобные положения, подлежащие осмыслению на новом этапе познавательной деятельности.