Обыденному знанию соответствует обыденная истина, которую человек, как правило, не подвергает сомнению, поскольку для него она представляется в виде аксиомы типа: снег белый, море синее и т. д.[40] На самом деле, подобная истина есть не что иное, как простая констатация наблюдений.

Анализ обыденного опыта и знания достаточно важен, так как этот опыт, эти знания являются одними из основных составляющих более узких областей познания, источником первоначальных сведений, без которых нельзя обойтись в ходе дальнейшего поступательного развития человеческой мысли. Присутствие такого нижнего уровня знаний, включающего в себя повседневные понятия, совершенно очевидно в любой науке, имеющей сравнительно небольшой спектр теоретических положений и конструкций (например, в биологии).

Далее наблюдается становление организованных типов знаний, первый из которых можно обозначить как вненаучный, а второй как научный. Оба этих типа знаний образовались под воздействием повседневного, донаучного, вненаучного опытов. Несмотря на это, они не схожи между собой. Если говорить о вненаучном типе знаний, то можно отметить, что его теснейшую связь с историей народов и их культурой. На протяжении многих столетий в различных странах предпринимались попытки объяснения сущности мироздания, но попытки эти во многом были простым, хаотичным сплавом всех имеющихся сведений. Так появились алхимия, натурфилософия, астрология и т. д. Вообще же, данному типу присущи особые способы обоснования природных явлений, особые методы производства и воспроизводства знаний, а истина трактуется с мистической точки зрения[41].

Как это ни парадоксально, но со временем в среде вненаучного знания возникло знание научное, окончательно закрепившееся в европейской культуре в конце XVIII в. Принципы натурфилософии, провозглашавшие единство объективного и субъективного, целостность органической природы и прочее привели к новым идеям и теоретическим конструкциям, в основу которых было положено стремление найти объективные критерии изучения реальности[42].

Итак, научное знание – это более совершенный вид общественной деятельности человека, соотносящийся с научным познанием, которое характеризуется объективностью, толерантностью, доказанностью, определенностью, систематичностью и динамизмом[43]. В научном знании принято различать эмпирический и теоретический уровни. Такой дифференцированный подход связан с тем, что эмпирический уровень предполагает изучение объектов без углубления в их сущностное наполнение, тогда как на теоретическом уровне происходит раскрытие внутреннего содержания явления и его объяснение. Различие уровней состоит также и в методах (эмпирический уровень – наблюдение, эксперимент, индуктивное обобщение; теоретический уровень – анализ и синтез, идеализация, индукция и дедукция, аналогия, гипотеза), в соотношении чувственного и рационального коррелятов познавательной функции, в формах и фиксации полученных знаний (эмпирический уровень – научный факт; теоретический уровень – законы, принципы и научные теории)[44]. Однако различие не означает противопоставления, напротив, посредством совокупности обозначенных методов и специальных средств, которые согласуются с целевыми установками субъекта научного познания, последний способен достичь принципиально нового, неизвестного ранее знания.

Вновь приобретенное знание должно сообразовываться с критериями научности, потому что использование необходимых методов и средств еще не гарантирует признака научности. В философской литературе указывается, что проблема демаркации науки от ненауки своими истоками уходит в далекое прошлое. Предлагалось интерпретировать природу науки сугубо в математических терминах, в понятиях, относящихся к механике, и др.