– Война? – спросила женщина, обнимая Мишу.

– Ещё не знаем. Поедем – узнаем. Но перед этим… – Миша повернулся и стащил с нее простыню.

В это же время, Александр зашел в спальню к Максу. Тот сидел на кровати и смотрел на жену, которую ласкали лучи утреннего солнца. Услышав стук в дверь, он обернулся.

– Что случилось?

– Одевайся.

– Что случилось? – с гневом в голосе спросил Максим.

– Авианалёт. Я с Мишей поеду в военкомат выяснять, что произошло. Вы останетесь здесь с Федором. Миша поедет со мной, а то Гаянэ…

– Что Миша? Что с Гаянэ?

– Ничего. Позже объясню. Я жду внизу, – сказал он, выходя из комнаты.

Максим осторожно и тихо подошел к креслу, на котором лежал его мундир под свадебным платьем Насти.

– Максик, что происходит? Что хотел Саша? – сказала сонным испуганным голосом Настя.

– Спи, моя дорогая. Я посмотрю, в чем дело, и скоро вернусь к тебе.

– Обещаешь?

– Обещаю. А теперь ложись спать. Тебе и нашему малышу нужно отдохнуть, а папа скоро вернется.

***

Два друга ехали в гробовой тишине. Яркие лучи восходящего солнца ослепляли их. За рулем сидел Александр, он очень любил управлять техникой. Эта страсть передалась ему от отца, который сам был железнодорожным инженером, и перед смертью жены, рассказывал маленькому Антошевскому о поездах и их создании. Дорога была пустая, несмотря на это, атмосфера в машине была наэлектризована.

– И как? Гаянэ тебе понравилась? – злобно спросил Александр.

– О чем ты?

– На штаны посмотри. Ты их не успел застегнуть.

Михаил смутился, посмотрел вниз и застегнул пуговки.

– Что тебе надо от нас с ней?

– Ничего. Но она уже имеет мужа и дочь. Ты хочешь это уничтожить?

– Если ты не знал, Федя её избивает. Я только сейчас это увидел и понял, почему она так часто приходила ко мне с Лилит и оставалась ночевать. Понял и то, почему Фёдор всегда приходил ко мне за ней с цветами.

– И это дает тебе право влезать в семью друга? Может, не надо было её сразу бросать в постель?

– Она сама потребовала нежности, когда Фёдор лежал мертвецки пьяным. Он совершенно безобразно пьёт. Она сама хотела близости и буквально загипнотизировала меня своими глазами.

– И ты с ней переспал? Ты серьёзно это сделал?

– Тебя это интересует? Я не лезу в твою личную жизнь с «подругами».

– Ну, теперь я вообще сомневаюсь, что Лилит – дочь Федора.

– Саша, ты не видишь, что выпивка – главный интерес в жизни Федора? А Гаянэ хочет любви. Глубокой. Не видишь, как она терпит? Ты не понимаешь, как она на самом деле она одинока?

– Ты просто сумасшедший, Миша. Если ты бы учился с нами в Казани, видел бы их любовь, то сейчас не лез бы в их дела.

– Когда это было? Саш, ты сам знаешь, как он с неё обращается. Это для тебя образ глубокой любви? А факт что она боится мужа, ничего не объясняет? Но мне всё ясно. Ты просто завидуешь. Пора уже похоронить Юлию и в своей голове. Похоронить и успокоиться. Успокоиться и жить дальше. Прости, что я это сказал, но давно хотел.

– Ты просто сумасшедший.

Дальнейшую дорогу они ехали в тишине. Через пару минут на горизонте показались первые городские постройки Смоленска. Саша остановил машину в десятке метров от военкомата и повернулся к Мише, но тот начал первым:

– Прости, Саш. Не хотел, – сказал Михаил, понимая, что зря начал спорить с другом.

В его голову пришли ленинградские воспоминания. Он снова повторил для себя удручающий диагноз: что он не подходит для семейной жизни.

– Забыли. Ничего не случилось,– сказал Александр, глядя на друга.

– Ты всё правильно понял, я видел на её теле много шрамов, после побоев Фёдора. Думаю, что теперь ей будет легче от него уйти. Она – очень сильная женщина, и я ей в этом помогу.