И это как раз тогда, может, и оказался бы он с тем НАИБОЛЕЕ ЗАГЛАВНЫМ ГЕРОЕМ ВОЙНЫ, ШТАБНЫМ ПОЛКОВОДЦЕМ Жуковым после победы в правах, хоть сколько-то пусть и издали и впрямь же уравнен.

Что впрочем явно навряд ли!

А этот самый В-Е-Л-И-К-И-Й сталинский стратег подо Ржевом дел и тел наворочал неисчислимо великую массу, а город, как и понятно, он тогда и близко вовсе никак не взял.

Жуков, в некоем стратегическом смысле, был истинно сталинским вороньим пугалом, в чьи задачи неизменно входило быть тем еще вороном, что глаза людям, сверху надменно налетая, разом так без всякого счета радостно выклевывает.

Матерный координатор действий фронтов, он души своей черной никогда не жалел и мостил свой путь к победе делами вполне ведь достойными Георгия Черепотворца.

41

Ржев генерал армии Жуков не освободил, а только лишь безо всякой пользы залил все подходы к нему ручьями и реками солдатской крови.

Немецкие части, в конце концов, попросту оставили город сами, угроза неминуемого окружения их нисколько никак совсем не прельщала.

Причем все данные о тогдашних потерях были в сущие разы произвольно принижены, поскольку настоящие данные о безвозвратной убыли простой людской силы – это до сих самых пор наиболее главная тайна, хранимая в секретных архивах за всеми семью печатями.

Ну а неутомимый сталинский стратег Жуков мог бы и далее зазря копья на подступах к городу ломать, но в данном конкретном случае высшее нацистское политическое руководство в ход войны совершенно не вмешивалось, ему было полностью наплевать на Ржев, поскольку тот никогда не был переименован именем бессменного вождя всей коммунистической партии.

Да и не были еще советские войска на самых подступах к воротам Рейха, как это было в куда только более поздние времена до чего и впрямь славной операции «Багратион», проведенной подлинным гением той войны Константином Константиновичем Рокоссовским, а впрочем, обо всем этом несколько позже.

42

Доблестный полководец Жуков вообще никогда не освобождал никаких городов, он до чего только несусветно рьяно и доблестно трудился на одной лишь единственно верной и исконной своей ниве беспрестанного и неистощимого на выдумку истребления недисциплинированности и расхлябанности, а все остальное его волновало довольно-таки мало, если хоть сколько-то волновало же вообще.

Ему не само по себе продвижение вперед к победе было действительно нужно, а одна лишь правильная сформированность рядов армии, в которой должен был править железный порядок, а вовсе не сентиментальная слякотность всяческих интеллигентских пространных дискуссий.

А между тем город Ржев нисколько не был непреступной твердыней, его попросту никак нельзя было брать тупо и наобум.

Но Жуков был весьма расторопным и доблестным вертухаем при том самом единственном во всем СССР неизменно незаменимом начальнике тюрьмы народов.

Строить воинственные рожи и расстреливать, расстреливать и расстреливать всех ему сходу не подчинившихся ему было вовсе вот никак не впервой.

Он был палачом и главарем команды палачей…

Ржев был только одним из выдающихся этапов всей его военной палачеграфии…

Взять город ему оказалось совсем не по зубам, зато уж жителей деревень тамошних он явно так от всякой дальнейшей судьбы, как есть, до чего только непоправимо расторопно безо всякого счета избавил… почти поголовно их всех «освободил».

Брали их раз за разом и назад отдавали, а мирное население, оно куда этак деться-то может от всех этих летящих во фрицев пуль и снарядов?

43

Но разве важна была великим стратегам из генштаба хоть чья-либо совершенно напрасная смерть или жизнь без рук, без ног – главное для них всегда было лишь то, чтобы никак не иначе, а обязательно еще свое безумно бравое наступление под какую-либо светлую дату сколь непременно до чего только подобострастно же подгадать…