«Да как обычно, на шторы», – ответил Максим, отвернувшись от мамы и продолжая пылесосить, но так громко, чтобы она разобрала его слова.

«И сколько надо?» – прокричала она Максиму в ответ, чтобы тот услышал ее вопрос.

«Полтора рубля», – ответил с застенчивостью в голосе Максим.

«А почему она в этот раз собирает сама? Обычно сбором денег у нас занимается родительский комитет. Надо поговорить с Тамарой», – сказала мама сама себе.

Но Максим остановил ее мысли, сказав, что Тамара Сергеевна приболела.

«Хорошо», – ответила мама и протянула сыну обозначенную сумму.

Максим радостно ликовал, и уже в своих мыслях бежал на всех парах в гаражи, предвкушая, как ребята будут его хвалить за то, что он достал новую кассету. Но его мечтам не суждено было сбыться. Так как мама, неожиданно для Максима, сообщила папе за ужином, что ей пришлось сдать деньги на шторы в школу.

«И вообще, – говорила мама, – пора с этим разобраться. Сколько можно сдавать на эти проклятые шторы?

На деньги, которые мы уже сдали, можно было пошить шторы на весь город».

«Безобразие!» – возмущенно сказал отец.

И тараканы за плинтусом крикнули: «Да», – в поддержку папы Максима.

«Решено. На следующем родительском собрании я подниму этот вопрос», – грозно сказал отец и стукнул кулаком по столу.

Максим не испугался того, что сказал отец. Он знал, что его отец очень мягкий и не конфликтный человек. И никогда в жизни не решится сказать о чем-то таком на собрании. Он говорил это скорее для мамы, чтобы в ее глазах выглядеть суровым мужиком. И мама это знала, и только ласково ему улыбалась и благодарила за поддержку.

Но ситуации это не меняло. Максиму срочно надо было где-то достать еще полтора рубля. Пораскинув мозгами, и обдумав все имеющиеся варианты на уроках в школе, он не нашел никакого более действенного решения, как продать что-нибудь из того, что у него есть. А что у него было? Новые джинсы «Montana», которые ему привез дядя из-за границы. Это самоубийство. Мало того, что они стоят у фарцовщика не менее ста восьмидесяти рублей. Так ему влетит за них от мамы с папой. Их отсутствие они точно заметят. Да и джинсы – вообще не вариант. Где продать? А самое главное, – когда ему еще перепадёт такой шанс, чтобы получить в свое единоличное пользование новые джинсы? Да еще и «Montana». Нет, это не вариант.

«Тогда что продать? – думал он. – Есть коллекция марок, может, часть продать? Но на это нужно время. Марки по одной стоят недорого, надо продавать много. А самое главное, на походы по барахолке уйма времени уйдет. Можно конечно продать весь альбом целиком, но тогда я потеряю в деньгах. А там есть очень ценные экземпляры. Может тогда продать «Монополию»? А что? – подумал Максим. – Это отличная идея. У Гели есть своя. И если понадобится, мы можем играть ее игрой. Продать я могу ее рублей за десять. Так что останутся деньги еще и на то, чтобы сводить Гелю в кино и в кафе – мороженное. А ей я скажу, что ради нее продал дорогую сердцу вещь. Так и кассету куплю. И в ее глазах героем буду, раз ради нее на такие жертвы пошел».

Он достал с антресоли коробку с игрой и, обернув ее в кусок старой простыни, которую мама приготовила на тряпки, положил ее в свой ранец. После уроков Максим направился прямиком к «Дому Моряков». Всю дорогу он шел и оглядывался по сторонам. Делал все, как видел в фильмах про шпионов. Дважды совершал никому ненужные круги по району. И высматривал, проверял, нет ли за ним слежки. Все было чисто. Но чувство тревоги всё же не покидало Максима. Подойдя к «Дому Моряка», Максим сразу заприметил паренька года на три или четыре старше себя. Он так же, как и Максим, сильно нервничал, что-то прятал за пазухой и оглядывался по сторонам. Максим понял сразу – вот он! Презираемый всеми и уголовно преследуемый элемент. ФАРЦОВЩИК. Теперь Максим был с ним на одном уровне, но отступать было некуда.