– Я вижу, вы закончили трапезу, – продолжил Рыбин. – Какие у вас есть измышления по поводу нашего дела?

– О том же я хотел спросить и вас, поручик…

– Ну что ж. Выскажу свои предположения. Собственно, пока ничего не ясно. Слишком мало информации. Осмотр места преступления практически ничего нам не дал. Возможно, это жестокое самоубийство. Вполне может быть, что наш скорняк взял на себя непосильную ношу в виде большого числа заказов, да еще каких! И, осознав, что справиться с ними он не в силах, нашел самый простой способ разрешения проблемы…

– Но позвольте! – перебил его Компаньон. – Метод убийства…

– Да, согласен, метод он выбрал не самый удачный. Куда проще было бы пустить себе пулю в висок… Но это всего лишь одна версия. Причем, нужно заметить, совершенно идиотская, сродни такому же безумному предположению господина дю Буржуа об убийце-дворецком. Склонен полагать, что есть еще и другая, более реалистичная.

– Да, какая? – Компаньон уже допивал пиво.

– Возможно, в городе объявился маньяк-убийца. Ценные вещи и денежные ассигнации скорняка были на месте, то есть, это не было ограблением. Если отставить вариант самоубийства, то можно предположить, что убийство было с целью удовлетворения не материальных, но каких-то духовных потребностей.

– Духовные потребности – есть следствие насыщения материальных потребностей человека, – сказал неизвестно откуда взявшийся и уже держащий в руках кружку Рыбина давешний ученый-испытатель. – Могу утверждать вам это с точки зрения науки, которая гласит, что нет духовных потребностей без удовлетворения материальных! – он припал губами к пиву.

– Уважаемый, – вставил Компаньон. – Вы считаете, что убийство человека может служить удовлетворением духовных потребностей?

– Ну конечно же! Ну не может же убийство быть удовлетворением материальных потребностей! Только духовных! А вот когда духовные потребности удовлетворены путем убийства, как следствие из этого возникает удовлетворение материальных – например присвоение имущества убитого…

– Грррм… – Рыбин отобрал свою кружку. – Вы как-то сегодня особенно противоречивы, уважаемый ученый. Не вижу логики в ваших словах…

– Да я и сам не вижу! – хохотнул ученый. Он снял свои огромные очки и начал протирать их скатертью стола. – Порой я так далеко захожу в тупик, что не могу оттуда выбраться без помощи…

– Ладно, возьмите эту кружку, я закажу себе новую.

– Премного благодарен! – ученый радостно вцепился в початый бокал. – Вот теперь я начинаю выходить из тупика!

– Вернемся же к нашим баранам, – сказал Рыбин. – Я полагаю, что имеет быть преступление на почве каких-то неудовлетворенных… грррм… духовных потребностей. Это может быть следствием асоциального поведения личности… Иными словами, маньяк. В мотивах которого еще предстоит разобраться. И бьюсь об заклад, что скоро мы узнаем и о новых жертвах…

Ход его мыслей был прерван внезапно донесшимся шумом из-за столика в углу трактира, где восседали несколько молодых людей разодетых по последней моде. Судя по всему, у них имел место конфликт с немолодой полнотелой особой вульгарного вида и поведения, которая возвышалась над их столиком и что-то громко требовала. Она не была похожа на местную прислугу, уж слишком вычурным был ее макияж. Рыбин узнал среди молодых людей давешнего напомаженного хлыща из театра, который что-то эмоционально объяснял вульгарной особе. Вдруг женщина стукнула кулаком по столу, плюнула со злостью и поспешила было удалиться, но заметив обращенный на нее взор Рыбина, направилась прямиком к нему.

Подойдя на непочтительное расстояние, она обняла его за шею и плюхнулась к нему на колени.