Чернов засиял в предвкушении скорого избавления от соседа.

– Пересядь-ка к Кириллу. А ты, Рома, пересядь к Ване, – обратилась Анна Михайловна к соседу Кирюши по парте.

Улыбка сошла с лица Чернова. С Ромой ему хотелось сидеть ещё меньше, чем с новеньким. Но взгляд Анны Михайловны, наконец заметившей протест на его лице, дал понять, что удары судьбы нужно принимать с молчаливым достоинством.

– Здоро́во, – буркнул новенький Кирюше и плюхнулся на стул рядом с ним. На первой парте с его длинными ногами не было проблем – они вытянулись вперёд и стали сами собой покачиваться в такт какой-то неведомой, видимо им одним слышной мелодии.

– Привет, – Кирюша еле-еле оторвал взгляд от танцующих стоптанных кроссовок и взглянул в лицо их владельцу. Лицо показалось мальчику очень знакомым. – А я тебя знаю?

– Во даёшь! Конечно знаешь. Нас только что училка познакомила.

– А мы раньше нигде не встречались?

– Не-а, – буркнул Макс. Потом на всякий случай присмотрелся к лицу соседа. – Нет. Точняк.

Кирюша пожал плечами. Чувство, что этот новенький вовсе не такой уж новенький, не покидало его. Может, они виделись на теннисе или в кружке по авиамоделизму? Но расспрашивать соседа он больше не стал – побоялся выглядеть занудным прилипалой.

В субботу у Кирюши были соревнования. Он уже полгода занимался в секции настольного тенниса и теперь должен был впервые доказать себе и окружающим, что не зря потратил время и чему-то научился.

Младшая юношеская группа начинала соревноваться раньше всех. В восемь утра мальчик уже был на разминке в спортивном зале. А ещё через полчаса после трёх провальных партий, в которых подача (и удача!) явно ему изменила, Кирюша уже паковал свои вещи.

Настроение было хуже некуда… «Доказал, называется! – «грыз» он сам себя. – Не зря занимаюсь? Ну-ну… Только время трачу и бабушкины нервы». Он, конечно, был прав. Но не в том, что ругал себя – у кого не бывает неудач? А в том, что нервы бабушки во время соревнований точно пострадали. Она ведь пришла посмотреть на внука, сидела на трибунах для болельщиков и, конечно же, ужасно переживала.

С понурой головой Кирюша вышел из мужской раздевалки и поплёлся к выходу, шаркая резиновыми подошвами кед и небрежно волоча свою спортивную сумку. Вдруг из соседней раздевалки в коридор вышел Максим. Тот самый, новенький. Он был в спортивной форме, держал несколько ракеток и сосредоточенно смотрел в пол.

– Привет, Макс! – окликнул одноклассника Кирюша. – Говорил же, что мы где-то виделись.

Максим поднял глаза, окинул друга каким-то странным взглядом, отвернулся и ускорил шаг, удаляясь в сторону спортивного зала.

«Он, наверное, видел мою провальную игру, и ему стало стыдно, что он со мной знаком», – решил Кирюша. На душе стало ещё паршивее, захотелось плакать. Но он увидел бабушку, и от её мягкой улыбки и раскрытых для объятия рук слёзы на глазах мгновенно высохли.

– Не расстраивайся, – прошептала ему на ухо бабуля. – Ты просто весь в деда.

– В смысле?

– У деда тоже не сразу всё получается. Но зато потом, когда поймёт, что к чему, он догоняет и перегоняет всех, кому раньше проигрывал. Подожди, вот втянешься в теннис – и будешь побеждать.

– Это точно?

– Обещаю!

По дороге домой Кирюша и баба Катя решили прогуляться по парку. Погода была изумительно тёплой для осени. Лишь одно белое облачко, похожее на большой моток сладкой ваты, зацепилось за ярко-голубой небосклон. Да и оно вскоре пропало. Дети и взрослые ели мороженое, катались на скейтах и роликовых коньках. Просто сидели на лавочках, подставляя лицо солнечным лучам.

– Максим, – Кирюша остановился, как вкопанный. – Вон там!