Адъютант молча отъехал от обочины, и покатил по мостовой их автомобиль, зачадив из трубы паровым дымом.

На некогда людных улицах можно было встретить только немногочисленные блокпосты и солдат с ружьями. Сваленные в кучу мешки с песком, рядом с которыми суетились вооружённые солдаты в тёмно-зелёных мундирах из сукна. Они спешно создавали линии обороны, которые скоро охватит огонь. Последний рубеж был усилен больше всего. На массивном лафете покоился монструозный спаренный пулемёт. Место оператора было спрятано за щитком с прорезью для прицеливания наводчиком. Солдат навёл своё орудие на их автомобиль. Не могло быть и тени сомнения, что в случае, если они проявят какую-либо агрессию, то их расстреляют. Из-за этого адъютант был предельно вежлив и не делал резких движений, передавая проверяющим пропуски. В воздухе висело напряжение, что сопутствовало создавшейся ситуации.

И всё же всех фортификационных сооружений и пулемётов не хватит, когда вражеские войска начнут штурм. Их всех ждала смерть. Про добровольное пленение не могло быть и речи.

Изучение их пропусков не заняло много времени. Хмурый солдат оглядел бумаги, на которых были написаны имена и звания офицеров, потом вернул документы и отдал честь Платону Алексеевичу. Пулемёт убрал свои стволы, и стоящий впереди солдат поднял шлагбаум. Можно было проезжать.

Теперь они ехали по широкому плацу, где царила предвоенная суета. Построенные колонны из солдат в тёмно-зелёных мундирах расходились отрядами и уходили на свои позиции. Они были вооружены новейшими семизарядными магазинными винтовками с заряженными обоймами сверху. Ветераны войны или просто рубаки были подпоясаны пехотными саблями или кинжалами. Платону Алексеевичу казалось, что век холодного оружия уходит и многие бойцы по обе стороны баррикад отдавали предпочтение стрелковому оружию и амуниции к ней.

Редкие бойцы по двое несли длинноствольные пехотные пулемёты и коробчатые магазины к ним. Немногочисленные автоматоны тащили тяжёлые повозки с деревянными ящиками и мешками, в которых перевозились боеприпасы, взрывчатка и бомбы небольшой разрушительной силы, а также медицинские приспособления для лечения бойцов в бою, в основном жгуты, бинты и морфий. Внешне механизмы были выполнены как лошади, но только созданные из керамики, металла и латуни. Лоснящиеся морды, будто живые, периодически поворачивались по сторонам, будто осматривая округу в поисках опасности. Господин полковник знал, что по своей силе они дали бы фору не меньше, чем десяти своим настоящим сородичам.

Русские войска готовились к осаде. Хотя, как считал сам Платон Алексеевич, она вряд ли будет продолжительной. Их задача сводилась скорее к затягиванию неизбежного и нанесению как можно большего урона.

В штабе уже практически не было людей. Во всём трёхэтажном здании, возведённом за рекордно быстрые сроки, жизнь кипела лишь на втором этаже, там, где уже собрались офицеры, которые ждали полковника. Войдя, он быстрым взглядом оглядел зал. На своего полковника смотрели ещё совсем молодые офицеры, за редким исключением не старше сорока лет, столпившиеся вокруг овального стола. На противоположной стене от входа висел чёрно-жёлто-белый флаг Империи с двухглавым орлом. Икону, подаренную Петроградским монастырём перед началом военной компании, сняли ранее по приказу Платона Алексеевича и спрятали в последнем рубеже, что они намеревались защищать. Не дело это, оставлять святыню безбожникам, которые не ведали уважения к чужим традициям и вере. «Дай Бог потом свои найдут, когда выбьют английских крыс с их марионетками», – подумал он.