От неожиданности все замирают. Разговоры смолкают.

Я тоже впадаю в ступор, вместо того чтобы сбежать!

Разъяренный Маклюс выныривает из фонтана, разбрызгивая воду, фыркая и отплевываясь. Облысевшая Люсиль и мокрый до нитки, подрастерявший аристократический лоск Руфус зло таращатся друг на друга, хватая ртами воздух. Та еще парочка получилась! Красота!

Тут у блондинки прорезается голос. После тирады, которую впору записывать и преподавать боцманам на курсе морского дела, становится окончательно ясно, что именно Маклюс и есть тот самый криворукий призыватель-недоучка, который не может сладить даже со слабеньким низшим духом.

Это если цензурно. Очччень цензурно.

Договорив, Люсиль Берки гордо задирает подбородок и стучит каблучками ученических туфель в сторону лазарета. Видать, пошла волосенки отращивать.

– Болотный шныр! – кричит кто-то из толпы.

И правда! Внешность полукровки, красный отпечаток пятерни и застрявшая в волосах водоросль сделали парня похожим на болотного шныра.

Громовой ржач Калеба Дрэга запускает цепную реакцию. Хохочут даже те, кто старался сдержаться. Самое время под шумок сделать ноги. Но едва двигаюсь в сторону общежития, как в спину доносится:

– Стой, дрянь!

Дрянью себя не считаю, потому не реагирую. Иду своим путем, но дорогу преграждает воздушный дух – один из фамильяров Маклюса. Упругая волна воздуха толкает меня в обратном направлении. Демонстративно поворачиваюсь к существу спиной. Если нападет, у меня есть свидетели, что не я первой свару начала.

– Заткнитесь! – рявкает на прихвостней Руфус, наводя порядок, и над площадью повисает тишина.

Зло отшвырнув упавшую на лицо водоросль, Маклюс идет ко мне, печатая шаг. Не по себе что-то от его вида, но я заставляю себя прирасти к месту и, надеюсь, что благородства и выдержки высшего аристократа хватит, чтобы не ударить девушку.

Маклюс меня не бьет. Вместо этого, наклоняется низко-низко и шипит прямо в ухо:

– Ты об этом пожалеешь, Кроу! Сполна ответишь за мое унижение.

Ну-ну. Значит, из меня сделать живой факел – это нормально, а немножко промокнуть и получить по морде от собственной девушки – катастрофа вселенского масштаба? Двойные стандарты!

И мне бы лучше промолчать, не усугублять ситуацию, но сегодня явно не мой день. Уставшая, голодная и злая, как разъяренный йарх, я соображаю хуже, чем обычно.

– Да пошел ты!

Получается… Хорошо, в общем, получается. Дерзко как в театральной постановке. Тишина. Все взгляды зрителей направлены на нас. И я так лихо его посылаю…

Дура!

Раскосые глаза Руфуса превращаются в две горящие ненавистью щелки. Верхняя губа приподнимается. Не выдержав, подаюсь чуть назад. Рука невольно дергается, инстинктивно рисуя в воздухе «универсальное развоплощение».

Большая ошибка. Толстый-претолстый, как живот Хрюстона, намек на происхождение Руфуса в моем жесте не замечает только слепой.

Случается, призывательницы идут на связь с демоном ради усиления магических способностей, и это не повод для гордости. На это и напирал декан Норн, вознамерившись лишить меня баллов. А Руфус – результат такой связи. Только ему повезло больше прочих. На смазливой внешности демоническое происхождение никак не отразилось, не считая волос: левая сторона его шевелюры была фамильного платиново-блондинистого окраса, а правая – огненно-красная. И что бы он с ней ни делал, возвращала свой цвет, выдавая окружающим его происхождение.

Только вот никто из адептов в здравом уме об этом не заикался. Последнему йарху было понятно, что над отпрыском столь славных предков безнаказанно насмехаться не выйдет.

И только что я нарушила это негласное правило, задев гаденыша за больное место. Впору бежать заказывать себе табличку: «Неудачница года». Потом прибьют над моей кроватью в лазарете, или над могилкой… Именно это читалось в убийственном взгляде Руфуса Маклюса.